Мысли вслух на 2 Цар 24:14

Как часто мы ловим себя на том, что мы бы поступили совсем иначе, руководствуясь нашими представлениями о том, что прилично или неприлично, целесообразно или нецелесообразно, реально или нереально, справедливо или несправедливо. А он все эти соображения отметает, беря в расчет только свои отношения с Богом. И никто не имеет права встать между ним и Господом, потому что он — царь народа Божиего. Никто из людей не смеет поднять руку на помазанника, Богу же Давид предоставляет всю полноту власти над его жизнью. Высочайшее достоинство Давида намертво скреплено с его полной ответственностью перед Господом.

Понимаем ли мы, что это и к нам имеет отношение? Ведь это нам сказано: «Вы — царственное священство» (1 Пет. 2:9). А мы все время пытаемся поставить кого-то между нами и Богом: то царя или какого-нибудь еще начальника, то священника или какого-нибудь еще служителя, — только бы нам не нести ответственность за свою жизнь. Но ведь уже Давид, в ветхозаветные времена, понимал, что велико милосердие Божие, нам же это открыто во всей полноте Сыном Божиим. А мы все боимся.

Рассказ о переписи начинается с упоминания гнева Господа на израильтян. Повествователь не уточняет, чем был вызван гнев на этот раз, тем не менее мы вправе рассматривать затеянную Давидом перепись в связи с общим греховным состоянием народа, за которое надо держать ответ. Устами пророка Гада Господь предлагает Давиду выбрать кару самому, и Давид выбирает наименее продолжительную.

Но даже кратковременная эпидемия оказалась чрезмерно опустошительной. Увидев масштабы бедствия, Давид не только упрашивает Ангела остановить истребление, но и просит покарать себя самого, только бы отвести беду от народа. Характерно, что, обращаясь к Господу, Давид сравнивает народ с овцами, тем самым уподобляя себя пастуху. И действительно, в этом эпизоде Давид ведёт себя, как тот самый добрый пастырь, готовый пострадать за своих овец, о котором через много лет напомнит Сын Давидов.