Мысли вслух на Суд 6:24-40

На первый взгляд начало войны Гедеона с соседями-язычниками происходит как-то совершенно спонтанно, само собой. Происходит нечто, в данном случае разрушение языческого алтаря, и это нечто становится своего рода центром, вокруг которого закручивается вихрь новой священной войны. Отчасти так оно и есть — хаотически протекающие процессы ведь вообще легко самоорганизуются вокруг любой возникшей внутри потока флуктуации.

Для такой самоорганизации, правда, обычно требуется, чтобы внутри протекающего процесса отсутствовало равновесие — неравновесные системы легко могут реструктурироваться под воздействием внесистемного фактора, который на ту же самую систему, находящуюся в состоянии устойчивого равновесия, при тех же условиях не оказал бы никакого воздействия. Судя по тому, как развиваются события после призвания Богом Гедеона, еврейское общество (или, по крайней мере, некая его часть) находилось, говоря научным языком, в неравновесном состоянии, попросту же — в состоянии глухого недовольства и возмущения.

На этом фоне разрушение Гедеоном жертвенника становится тем самым внесистемным фактором, который перестраивает всю систему, центрируя её вокруг себя: дальнейшие события принимают взрывной характер, и начинается война с соседями-язычниками, до тех пор притеснявшими племя Гедеона и некоторые другие соседние еврейские племена. Между тем Бог нередко работает именно с неравновесными системами. Потенциально таковой является всякая открытая система, а значит, и сотворённый Богом мир тоже: он ведь, согласно изначальному замыслу Творца, открыт Ему, и Его воля для мира становится тем самым внесистемным фактором, который открывает миру возможности развития, которых у него никогда бы не было, если бы Бог отделил Своё творение от Себя, «закрыв» его по завершении творения.

То же самое относится и к каждому человеку, и к любому человеческому сообществу: это всё открытые системы, на развитие которых Божья воля как внесистемный фактор может оказать совершенно неожиданное воздействие, приведя к результатам, которых ни в каком другом случае быть не могло бы. Различие лишь в том, что и отдельному человеку, и целому сообществу нужно согласиться на такое Божье вмешательство — насильно, без согласия человека Бог вмешиваться не станет. Вот тут-то и важно было, чтобы соплеменники Гедеона поддержали его в разрушении языческого жертвенника — это было бы то самое «да» Богу, после которого Он смог бы вмешаться в события. Такое «да» последовало — и началась очередная священная война.

Гедеон начинает борьбу с врагами с восстановления истинного богопочитания, с приношения жертвы Господу и разрушения жертвенника Ваала. Начав собирать воинов, Гедеон, ещё недавно робкий, дерзает ставить Господу условия, чтобы ещё раз убедиться в истинности обетований. Заметим, что Господь не отвергает эти требования, но даёт Гедеону увидеть просимые им знамения. Господь и в этот раз не только возвещает Свою волю, но и вступает с человеком в диалог.

Самое же удивительное, что Гедеон, даже готовясь к войне, в название устроенного им жертвенника вкладывает мысль о приходящем от Господа мире. Прозрение, коснувшееся души Гедеона, явно вышло не из человеческого источника, в те времена привычно наполненного представлениями о постоянном и неизбежном кровопролитии как вселенском законе.