Мысли вслух на Кол 4:4

О какой «тайне Христа» говорит Павел? И как следует о ней «возвещать»? Казалось бы, ответ ясен: речь идёт о христианстве, о христианском учении. И всё действительно было бы ясно, если бы Иисус оставил миру какое-нибудь учение, которое Его ученикам и последователям следовало бы распространять. Но в том-то и дело, что никакого учения Он миру не оставил.

И апостолы, как и их современники — представители первого поколения христиан, это прекрасно знали. Христианское учение — догматика, теология, мораль — появилось позже, спустя два-три столетия. А первые христиане прекрасно знали то, о чём мы сегодня нередко забываем: христианство — не новое учение, а новая жизнь. Жизнь со Христом в Его Царстве.

Конечно, у людей, живущих в Царстве, вполне может и даже неизбежно должно быть своё специфическое мироощущение, связанное с опытом этой жизни. Мироощущение, способное породить и новую мораль, и новую теологию. Но это всё вторично, а в основании христианского опыта лежит именно жизнь, жизнь Царства. И именно тайну жизни Царства должен был раскрыть Павел тем, кому он свидетельствовал о Христе и о Царстве. Причём сделать это ему предстояло, находясь в заключении. Казалось бы, тюремное заключение — не лучшая ситуация для проповеди.

Впрочем, судя по свидетельству и Книги Деяний, и самого Павла его заключение не было очень уж строгим. По крайней мере, свидания ему были разрешены, и этим разрешением он пользовался достаточно активно. Но дело не только в возможности общения. Если бы речь шла о проповеди тех или иных идей, того или иного учения, всё было бы проще. Слова есть слова, идеи есть идеи, тут важно то, что человек говорит. Павлу же нужно было показать своим слушателям, даже находясь в заключении, не слова и не идеи, а жизнь. Ту самую жизнь Царства, которая и есть главная «тайна» христианства.

Апостол не случайно говорит о «тайне»: соответствующе греческое слово ещё в дохристианские времена означало нечто связанное с иной, неземной жизнью, опыт которой имели посвящённые в языческие религиозные таинства. Об этих таинствах посвящённые говорили мало и неохотно, и не столько потому, что стремились скрыть их от непосвящённых, сколько потому, что понимали: их опыт можно пережить самому, его можно продемонстрировать, но его почти невозможно передать словами.

Так же, как очень сложно передать словами опыт жизни Царства. Но если он действительно есть, если человек живёт этой жизнью, его не скрыть. Даже тогда, когда сидишь в тюрьме. Приходящие к жителю Царства люди будут видеть не тюрьму, в которой он находится, а Царство, в котором протекает его жизнь. Главное — чтобы она протекала именно там, даже когда физически находишься в тюрьме. О чём и просит молиться Павел.

Один из первых вопросов, который задают себе верующие, — свидетельствовать ли о Христе неверующим или «внешним», как называет их апостол Павел в сегодняшнем чтении. Если свидетельствовать, то как, какими словами. На эти вопросы апостол Павел отвечает коротко и просто. Он предлагает, во-первых, всегда пользоваться временем, то есть руководствоваться конкретными обстоятельствами. Не рассматривать неверующих как инертную или агрессивную массу, а, следуя за Христом, обращаться к каждому человеку конкретно, учитывая его личные особенности и проблемы. Обращаться к каждому на его языке, «благоразумно», как пишет апостол. В другом послании Павел напишет, что был «для чуждых закона — как чуждый закона» (1 Кор 9:19-23 и к этому он призывает и своих учеников. Во-вторых, Павел обращает на важность того, как именно верующие должны обращаться к неверующим. Слово с благодатью, приправленное солью – это не пустые споры, не желание настоять на своем, не уничтожение всех несогласных. Это слово, наполненное истиной, слово разума. В конечном итоге это живое Слово, которое было в начале.

Послание к Колоссянам, как всякое письмо заканчивается дружескими пожеланиями и наставлениями, приветами от тех, кто находится рядом с Апостолом и краткими новостями. Все как в обычном письме за исключением нескольких афористичных фраз, ставших законами христианской жизни. Еще и еще раз Павел напоминает, что ежедневная обязанность и потребность человека – это молитва с благодарением. Т.е. непрерывное общение с Богом, диалог ради поиска истины и благодарность за то, что такая возможность у нас есть. Мы можем постоянно созерцать Того, кто является Истиной. Благодаря этому все наша жизнь преображается в нечто удивительно и , как выражается Апостол, мы можем обращаться с внешним благоразумно.

Завершает Павел разговор о Царстве и о духовной жизни в своём послании колосским христианам призывом к молитве с тем, чтобы, когда потребуется свидетельство, каждый, включая и самого апостола, оказался достойным свидетелем (ст. 2 – 6). Этот призыв Павла перекликается с другим, где апостол призывает своих колосских братьев хранить слово Христово (Кол. 3 : 16). Такой призыв оказывается вполне традиционным в том, что касается понимания священного текста и его роли в духовной жизни. В самом деле, раввинистическая традиция во времена Павла видела в Торе не только текст, который требовал изучения и исполнения, но и способ богообщения и богопознания, которым было чтение Торы для верующего еврея. Нормальная, полноценная духовная жизнь требовала от каждого взращивания в своём сердце того, что называлось внутренней Торой — духовным стержнем личности, основанном на практике соблюдения заповедей и свидетельства верности Богу и Торе, свидетельства не только словом, но и всей жизнью.

Павел же, как видно, переносит это традиционное представление о внутренней Торе на те отношения верных со Христом, без которых нет христианства. Внутренняя Тора всегда мыслилось как нечто неотделимое от постоянного богообщения настолько, что в евангельскую эпоху в раввинистических кругах даже обсуждался вопрос об обязательности для верующего еврея непрерывной молитвы, и Павел тоже советует колосским христианам пребывать в молитве постоянно, возможно, имея в виду некую подобного рода практику (ст. 2).

Однако в данном случае главной задачей апостол считал не только формирование в сердцах своих адресатов внутренней Торы, но и укоренение их в жизни Царства. Это было продолжение прежней традиции, заново осмысленной в свете нового, мессианского откровения и опыта жизни Царства. И свидетельствовать верные были теперь призваны не только о своей верности Богу и Торе, но и о Царстве, к которому они приобщились. К такому свидетельству и призывает апостол своих колосских братьев, считая его главной задачей всякого христианина в нашем преображающемся, но ещё не преображённом до конца мире.