Мысли вслух на9 Октября 2019

Зачем огонь на жертвеннике должен гореть непрестанно? Это ведь так хлопотно: расходуются дрова, нужен сменный штат тех, кто поддерживает огонь, потом чистка от копоти и тому подобное. Гораздо экономнее было бы установить определенные «приемные часы», когда жертвенник доступен для жертвоприношений.

Возможно, похожие соображения приводят к тому, что мы так часто видим запертые двери церквей и прикрепленные на них таблички с часами богослужений. Я не осуждаю, я грущу.

Что же означало это постоянное горение огня на жертвеннике? Наверное, одну очень важную мысль: Бог всегда готов нас принять, Он открыт для общения с нами, поэтому служение Ему не может, не имеет права ограничиваться только какими-то специальными часами или днями. Продолжая эту мысль в новозаветные времена, апостол Павел скажет: «Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5:17).

Иисусу задают вопрос о том, почему его ученики не исполняют обычаев, принятых правоверными иудеями. Почему они не молятся и не постятся, как прочие? Христос отвечает несколькими короткими притчами, сравнивая эту ситуацию с брачным пиром, ветхой одеждой и старым вином. Нелепо не радоваться на свадьбе, еще более странно предлагать пить молодое вино разу после выдержанного старого. И совсем абсурдным кажется рвать новое полотно, чтобы сделать из него заплаты к износившейся уже одежде. Господь не говорит, что поститься совсем не нужно, но лишь показывает, что иногда это совсем неуместно, что всему свое время. Но понять эти притчи могут лишь те, кто присутствует на брачном пире, кто понимает, что Он – тот самый жених, в присутствии которого невозможно не радоваться.

В молитве Господней, мы просим Отца даровать нам хлеб насущный, понимая это как те материальные блага, без которых продолжение жизни стало бы невозможным. Например, переводя Библию на эскимосский язык, специалистам пришлось употреблять слово «рыба» вместо «хлеба», который является для этого народа скорее предметом роскоши, чем основой повседневного рациона. Это понятие можно трактовать и шире, понимая эту строку молитвы, как прошение о даровании сил на каждый день. Но именно на каждый в отдельности, а не на всю жизнь. Христос призывает нас просить о «хлебе насущном», о дне сегодняшнем, и не заботиться о завтрашнем. Но как часто мы начинаем просить о чем-то будущем, о чем-то, что существует лишь в наших планах и мечтах.

Сегодняшнее чтение рассказывает нам о том торжестве Царства, которое обещал Иисус Своим ученикам. И торжество это оказалось не чем иным, как нисхождением Святого Духа на апостолов, столь подробно описанным евангелистом (ст. 1 – 4). На первый взгляд, в этом описании присутствуют все традиционные элементы, характерные для ветхозаветной пророческой традиции: ведь и в древности действие духа Божия порой проявляло себя дуновением ветра (2 Цар. 5 : 22 – 24), а присутствие Божие, называемое обычно в Библии «славой», нередко напоминало огонь или свет (Исх. 40 : 34 – 38). Но теперь это присутствие затрагивает не только тех, кто находился в комнате. Оно распространяется и на тех, кто слушал апостолов на иерусалимских улицах. И они воспринимают проповедь апостолов так, как будто те говорят на родном языке паломников, приехавших в Иерусалим на праздник из самых разных стран (ст. 5 – 13). И дело, конечно, не в том, что у апостолов вдруг появились некие сверхъестественные способности к иностранным языкам. Ведь, даже будь оно так, на иерусалимских улицах в дни праздника Шавуот (Пятидесятницы) было представлено столько наций и языков, что апостолы не смогли бы проповедовать одновременно для всех, даже если бы каждый из них действительно заговорил бы на каком-нибудь иностранном языке: в приведённом евангелистом (очевидно, неполном) списке их явно больше двенадцати. Дело, по-видимому, в том, что слушавшие апостолов тоже оказались в Царстве, где никаких языковых барьеров нет. Здесь смыслы воспринимаются не через слово, а непосредственно, от сердца к сердцу, воплощение же их происходит уже в душе слушающего, который, естественно, выражает воспринятое словами родного языка. Так исполнились слова Спасителя о Царстве и о Духе, сказанные апостолам во время Вознесения (Деян. 1 : 8). Но Пятидесятница была лишь началом истории Царства, входящего в мир, и теперь апостолы прекрасно это поняли. Так, Пётр, с одной стороны, говорит о конце времён, который уже пришёл (ст. 14 – 21), а с другой — о той новой эпохе, которая наступила после воскресения Спасителя (ст. 25 – 36). Главный же смысл его проповеди заключается в том, что ещё не поздно обратиться и принять распятого и воскресшего Мессию, что, хотя последний день уже настал, врата Царства ещё отнюдь не закрыты, наоборот, они распахиваются настежь для каждого, кто готов войти (ст. 37 – 40). Такое свидетельство было крайне необычным: ведь с концом времён, согласно традиционным представлениям, связывался только Суд, ни о каком обращении речь уже не шла, раскаиваться в день Суда, как считалось, было поздно. А теперь оказывалось, что история спасения, в сущности, только ещё начинается, и шанс на него есть у каждого, даже у тех, кто оказался прямо или косвенно причастен к той смерти, которой Спасителю пришлось умереть на кресте (ст. 36 – 38). Так завершилась земная история и началась история Царства, входящего в мир.

Сын Человеческий умирает не только телесно. Его вольные страдания включают в себя разрыв с самыми близкими людьми — с учениками. Помните, Он назвал тех, кто слушает и исполняет Его слово Своими братьями, сестрами и матерью? И вот теперь приходит час, когда эта Его семья оставляет Его. На фоне общего смятения и страха, когда все, «оставив Его, бежали», еще больнее читать об уверениях в верности Петра, о дремоте троих ближних учеников, о предательстве Иуды. В число ближних или дальних учеников, большой семьи Господа Иисуса входим и мы с вами, верующие и неверующие. Одни — Его братья по плоти (став человеком, Он породнился с каждым из нас), другие, признав своим Отцом Отца Иисуса — по духу. Каким-то непостижимым образом наши собственные проявления неверности, дремоты, предательства присовокупляются к тем, что произошли в ту страшную ночь.

Мысль о том, что и фарисей может быть праведным и уважаемым в народе, не сразу укладывается в сознании, если привычно раскладывать людей по категориям: тут - наши и хорошие, а тут - чужие и плохие. Но Писание постоянно ломает стереотипы, в том числе те, что кажутся благочестивыми и основанными на духовной традиции.

Критерий, выдвинутый Гамалиилом, пытающимся убедить иудейскую верхушку не причинять зла апостолам, прост и практичен, он основан на длительном опыте наблюдения за возникновением и исчезновением многочисленных движений, раздувавшихся и лопавшихся, как мыльные пузыри. Гамалиилу можно бы и возразить, что многие явления, неугодные Богу, существует довольно долго и конца им веками не видно, но даже с такой поправкой он всё равно прав по сути: то, что не от Бога, рано или поздно рухнет. Однако многое, что нам кажется странным и непривычным, может совершаться по Его воле, поэтому о том, что не вмещается в привычные представления, не стоит судить скоропалительно.

Апостолов отпустили, но на этот раз избив. Они снова победили, но теперь победа далась уже труднее, чем в первый раз. Впереди же предстояли ещё более трудные испытания.