Новость дня на 26 Октября 2019

На первый взгляд, здесь происходит зарождение новой религии — христианское благовестие, не будучи принято материнской средой, иудеями, выходит за ее пределы и обращается к язычникам. Формально, это действительно так, но сами проповедники во главе с Павлом явно так не считают (и это ясно следует из его проповеди). Дело, наверное в том, что христианство (не как религия, а как новый опыт жизни с Богом) коснулось прежде всего тех, кто искал не религиозной системы, а настоящей, вечной жизни, кто искал Христа и — наконец — получил Его присутствие в Духе. Кажется, это напрямую касается и нас — тех, кто еще не определился и тех, кто уже давно считает себя христианами.

Сегодняшнее чтение даёт нам возможность понять смысл того, что в Новом Завете называется спасением. Перед нами проповедь Павла в одной из антиохийских синагог (ст. 16 – 41), имевшая, как видно, большой успех, особенно у язычников (ст. 42). Такой интерес на первый взгляд кажется необъяснимым: ведь Павел, в сущности, всего лишь пересказывает слушателям о земном служении Спасителя то, что уже было тогда более-менее известно, по крайней мере, в еврейской среде, да и до язычников, близких к Синагоге, кое-какие слухи об иерусалимских событиях, несомненно, должны были дойти (ст. 23 – 37). Он, конечно, предваряет свой рассказ небольшим обзором священной истории (ст. 17 – 22), но и это едва ли было новостью для всякого, кто хоть немного был знаком с жизнью и традицией Синагоги. А между тем, в самой проповеди содержится и ключ к пониманию проявленного язычниками интереса: Павел прямо говорит о том, что грехи, которым нет оправдания по закону, данному Моисеем, могут быть прощены во имя Иисуса Христа (ст. 38 – 39). Для понимания сказанного важно помнить, что, в соответствии с Торой (Законом Моисея), прощён мог быть не любой грех, а лишь грех, совершённый невольно, по слабости или по незнанию. От последствий такого греха можно было очиститься, так, что, раскаявшись и попросив у Бога прощения за содеянное, невольный грешник мог надеяться, что отныне он свободен и от самого греха, и от всего, что сделанный им грех мог за собой повлечь. А вот очиститься от греха, совершённого сознательно и добровольно, было нельзя. Можно было раскаяться в содеянном и попросить прощения у Бога, и даже получить такое прощение, но очиститься от греха, избавиться от его последствий было в таком случае невозможно. А тут оказывалось, что прощён может быть любой грех, даже такой, который до сих пор не прощался. Неудивительно, что этот момент особенно заинтересовал язычников: они-то хорошо знали свою жизнь, прекрасно понимая, что с точки зрения Торы очиститься от греха им практически невозможно. И речь в данном случае идёт не о каком-то всепрощении или попустительстве греху. Наоборот, именно в свете Царства грех всякого, кто к нему приближается, становится виден отчётливо, как никогда. Речь о том, что у входящих в Царство появляется шанс начать всё сначала. С чистого листа. И написать на этом листе свою новую жизнь — жизнь, которая станет частью Царства. И путём спасения.

О том, что слово Божие должно прозвучать до краёв земли, было известно уже благодаря проповеди пророков. Они впервые заговорили о призвании во дни Мессии язычников, которые присоединятся к остатку еврейского народа, образовав вместе с ними новый народ Божий. Вот только никто не ожидал, что формирование этого нового народа начнётся с недавних язычников. Логика подсказывала, что первыми своего Мессию узнают и примут, конечно же, евреи, тем более, что мессианских движений в народе в евангельские времена было множество, а вопрос о том, какое именно из существовавших на тот момент религиозных братств было подлинным мессианским остатком, являлся одним из наиболее тогда дискутировавшихся. И тем не менее получилось так, что именно язычники, искавшие истины в Синагоге и поклонявшиеся Богу Израиля, приняли Его первыми. Парадокс духовной истории? Наверное, да. Впрочем, он имел свои причины: к сожалению, именно религиозность оказалась тем тяжёлым грузом, который затруднил многим евреям приход в Царство. Свободным от этого груза недавним язычникам оказалось легче, и они опередили многих из тех, кто был уверен, что Мессия придёт к ним и ради них. А вот у апостолов не было никаких причин для того, чтобы выдерживать ожидавшуюся многими их соплеменниками и единоверцами последовательность. Конечно, проповедуя, они обращались в первую очередь именно к евреям, к тем, кому в первую очередь следовало бы послушать и услышать. Но их отказ не мог и не должен был остановить то свидетельство Христа и Царства, которое было поручено апостолам. Ведь это было дело не человеческое, а Божие, и не людям было определять порядок вхождения в Царство евреев или язычников. Дело апостолов было засвидетельствовать то, о чём уже прежде засвидетельствовал Сам Спаситель, а именно, что Царство приблизилось, и что путь в Царство открыть теперь каждому ищущему, как еврею, так и представителю любого другого народа. А уж кто пойдёт первым, зависело как от Бога, так и от людей, которым было предложено Царство. А апостолы были рады видеть в Царстве каждого входящего, независимо от национальности и религии. Ведь они были, прежде всего, людьми Царства, а уж потом представителями своего народа и своей религиозной общины. Как и надлежит быть свидетелю Царства.