Мысли вслух на 1 Кор 13:3

Почему Павел так высоко ставит любовь? Почему даже верности до смерти самой по себе, без любви, оказывается мало для Царства? Конечно, можно было бы много сказать о том, что такое вера, в т.ч. и вера религиозная, без любви. Впрочем, сегодня об этом, наверное, нет смысла говорить много: примеры религиозного фанатизма (а это и есть, в сущности, полнота веры без единого грана любви) у всех перед глазами. Очевидно, что такая вера лишь разрушает человека, не говоря уже о том, что она нередко оказывается опасной для окружающих. Но дело, наверное, не только в этом. Апостол ведь, скорее всего, имеет здесь в виду не только ту человеческую любовь, о которой знали во все времена, но и любовь Царства, засвидетельствованную Самим Иисусом, в частности, на Тайной Вечере. А это заставляет несколько иначе посмотреть на его слова. В самом деле, та любовь, о которой говорит, в том числе, и Библия, сама по себе оказывается, прежде всего, отношением, интенцией, направленной на ближнего и несущей в себе желание этому ближнему блага. Конечно, такая интенция может сопровождаться и размышлениями, и эмоциями, но и то, и другое — лишь дополнение к главному. Иисус же говорит о большем, Он говорит о Царстве, где любовь оказывается той духовной средой, внутри которой строятся все отношения, связывающие жителей Царства. Любовь в известном смысле можно было бы назвать духовной субстанцией Царства, и тот, кто не причастен этой любви, на деле оказывается не причастен и Царству. А тогда всё оказывается бессмысленным: ведь смысл жизни христианина только в том и состоит, чтобы приобщиться к жизни Царства. Ничто другое само по себе христианину не нужно, оно всё равно оказывается бесполезным. И Павел, сам живущий жизнью Царства, разумеется, прекрасно это понимает. И, как видно, не устаёт напоминать об этих основополагающих для христианской жизни вещах своим единоверцам.

Сегодняшнее чтение из послания к Коринфянам часто называют гимном любви. Апостол Павел говорит нам о том, что без любви ничто не имеет смысла. В первых стихах он описывает совершенно потрясающие дары: говорение языками ангельскими, дар пророчества, вера, способная переставлять горы... Как это замечательно! Но без любви... Давайте подумаем, что будет без любви со всеми этими дарами. Говорение языками? А с кем говорить без любви? Ни с людьми, ни тем более с ангелами без любви говорить просто не имеет смысла. Переставлять горы? А чего ради? Просто так, для эстетики? От нечего делать? Без любви переставление гор будет абсолютно бессмысленным занятием. Любовь — единственное, что придаёт смысл любому дару, любому действию. И самое страшное — что любовь невозможно «придумать», вызвать в своём сердце искуственным путём... Будем просить Святого Духа, чтобы он сотворил из наших каменных сердец живые, плотяные, и даровал нам любовь.

Продолжая свои размышления о Церкви, Павел слагает настоящий гимн любви. Слагая его, апостол, несомненно, должен был вспоминать слова Спасителя о заповеди любви, сказанные во время Тайной Вечери, которых Павел не мог не знать. И всё же утверждение бессмысленности любых усилий при отсутствии любви заставляет задуматься (ст. 1 – 3). Ведь речь идёт, несомненно, о поступках праведника, притом о поступках глубоко мотивированных. Почему же сами по себе они, несмотря на верность мотивации, ничего не стоят, если нет любви? Ответ на этот вопрос нетрудно найти во второй части гимна (ст. 4 – 7). В самом деле, относиться к людям так, как здесь описано, совершенно невозможно, если оставаться в рамках нашего, ещё не преображённого, мира. Любить так можно, лишь пребывая в Царстве и живя его жизнью.

И тогда становится понятно, о какой любви говорит апостол в первой части своего замечательного гимна. Речь идёт не о той любви, которая возможна даже между падшими людьми в нашем, ещё не преображённом мире. Речь идёт о любви Царства, о любви, которая пронизывает здесь все отношения, являясь их основанием и движущей силой. В нашем, ещё не до конца преображённом мире любовь возможна как волевой акт и как отношение. Мы любим тех, кому активно желаем добра.

Но сама ткань межчеловеческих отношений в нашем, ещё не преображённом мире имеет иную природу, она не тождественна любви, хотя иногда и может быть её носителем. В Царстве же всякое отношение есть по определению акт любви, никакие другие формы отношений здесь невозможны в принципе, природа Царства их не допускает. И если человек не имеет такой любви, это означает лишь одно: такой человек с Царством ещё не соприкоснулся. А потому, что бы он ни делал, пусть даже из самых высоких побуждений, в Царство ему не войти до тех пор, пока любовь не станет для него единственным духовным основанием всей жизни и всех отношений, как с Богом, так и с ближними. Признаком же этой перемены может служить такое отношение к жизни и к людям, какое описано во второй части написанного Павлом гимна.