Мысли вслух на Еф 1:22-2:3

В сегодняшнем чтении апостол Павел говорит о Христе, что Он поставлен главой Церкви. Далее мысль апостола направляется на то, чтобы уточнить, что же это такое, и он говорит, что Церковь есть Тело Его и полнота Наполняющего все во всем. Именно эти два связанных аспекта определяют истинную, невидимую суть Церкви. Это не организация и не общность людей, хотя в ней есть и многолюдство, и упорядоченность. Это полнота присутствия Бога во всем. Более того, Церковь не только присутствие Христа, в ней Он наполняет Собою все. Удивительно и прекрасно то, что войти в это присутствие и полноту не только возможно, но даже и весьма нетрудно. В Церковь, двери которой открыты каждому приходящему, ты приносишь очень немного: свою волю принять крещение и жить. А получаешь, как при умножении хлебов, бесконечный дар Божьей полноты.

Две полуфразы, составляющие сегодняшнее апостольское чтение, как яркая вспышка света, не столько помогают увидеть логику размышлений апостола Павла, сколько высвечивают несколько важнейших вещей, чтобы мы вспомнили о них. Как краткий конспект, они подытоживают учение апостола о спасении во Христе. Именно в этом отрывке приводятся слова апостола Павла о том, что Церковь есть Тело Христово.

Это определение вобрало в себя очень многое. Оно подразумевает то, что центром, вокруг которого собрана Церковь, является хлеб Тайной вечери, который в молитве Церкви становится Телом Христовым. Это таинство совершается Самим Христом («не ради правд наших, не бо сотворихом что благо на земле», как говорит свт. Василий Великий). Определение апостола Павла подразумевает также, что Церковь есть продолжение Воплощения Сына Божьего, Который наполняет в Ней все. Это происходит по воле Отца и по благодати Святого Духа, пришествие Которого и рождает Церковь не как собрание людей, но как таинство Присутствия Бога.

И далее — обрывающаяся на середине фраза, в которой апостол подчеркивает, что этот дар спасения во Христе дается нам, когда мы были еще грешниками. Он говорит, что нас, мертвых по грехам нашим, Христос наполняет в Церкви. В читаемый отрывок не входит сказуемое этой фразы. И нас, мертвых,... Но не составляет труда предугадать, почувствовать сердцем, что Наполняющий все во всем оживотворяет мертвых. Это вывод из слов о Теле Христовом, который нам предоставлено сегодня додумать самим.

Эти слова, как яркая вспышка света, не столько помогают увидеть логику размышлений апостола Павла, сколько высвечивают несколько важнейших вещей, чтобы мы вспомнили о них. Как краткий конспект, они подытоживают учение апостола о спасении во Христе. Именно в этом отрывке приводятся слова апостола Павла о том, что Церковь есть Тело Христово.

Это определение вобрало в себя очень многое. Оно подразумевает то, что центром, вокруг которого собрана Церковь, является хлеб Тайной вечери, который в молитве Церкви становится Телом Христовым. Это таинство совершается Самим Христом («не ради правд наших, не бо сотворихом что благо на земле», как говорит свт. Василий Великий). Определение апостола Павла подразумевает также, что Церковь есть продолжение Воплощения Сына Божьего, Который наполняет в Ней все. Это происходит по воле Отца и по благодати Святого Духа, пришествие Которого и рождает Церковь не как собрание людей, но как таинство Присутствия Бога.

Далее, в начале следующей главы, апостол подчеркивает, что этот дар спасения во Христе дается нам, когда мы были еще грешниками. Он говорит, что нас, мертвых по грехам нашим, Христос наполняет в Церкви, наполняет жизнью. В этом смысл существования Церкви, в этом ее спасительная сила.

Говоря о новом народе Божием, Павел обращает внимание на то, что, собственно, и делает его новым народом, живущим в Царстве: на спасение (ст. 8 – 9). Но спасение для апостола оказывается не одномоментным актом, а процессом, который, начавшись в момент обращения, завершится тогда, когда Царство будет явлено миру во всей полноте (ст. 4 – 7). Как видно, спасение с точки зрения Павла предполагает не только обращение, но и ту новую жизнь, которая для обращённых начинается сразу же после обращения. Обращение, собственно, как раз и предполагает переход от жизни по законам ещё не преображённого мира, находящегося во власти сил, противостоящих Богу (ст. 1 – 3), к жизни Царства, где действуют иные законы (ст. 4 – 6). Но этот переход — лишь начало. За ним следует новый этап, предполагающий не просто пребывание обратившихся в Царстве, но и участие их в том процессе, который связан с раскрытием Царства во всей его полноте, процессе, завершение которого предполагается лишь в конце времён с возвращением Спасителя (ст. 7).

Особое внимание обращает Павел на то, что человек никак не может воздействовать на этот процесс одними лишь человеческими усилиями. Он специально подчёркивает, что спасение во всех его аспектах — дар Божий, оно возможно только по благодати, т.е. благодаря прямому действию Божию (ст. 8 – 10). Говоря о «делах», апостол, очевидно, имеет в виду то, что в других своих посланиях он называет иногда «делами Торы» («делами Закона»). Во времена Павла так называлось то, что сегодня мы назвали бы религиозными обязанностями. Для человека религиозного вопрос исполнения своих религиозных обязанностей всегда оказывается вопросом первостепенной важности, что и неудивительно: ведь именно с их исполнением такой человек связывает свою судьбу, идёт ли речь о жизни или о посмертии. Павел же специально подчёркивает, что спасение от греха и обретение Царства невозможно в рамках традиционной, как иногда говорят философы, религиозной парадигмы.

Исполнение религиозных обязанностей никого не приближает к Царству и никого от Царства не отдаляет. Религиозные обязанности не мешают спасению, но они для него бесполезны, а потому тот, кто решит положиться на религию в надежде, что она поможет ему обрести Царство и спасение, может в конечном итоге оказаться у разбитого корыта. И апостол считает необходимым предостеречь религиозных людей от ошибки, которая может стоить им спасения.

Говоря о христианской жизни, Павел имеет в виду и тот путь праведности, которым шли искавшие полноты Божьей жизни ещё до прихода Христа. И тогда уже идущим было очевидно, что праведность невозможна без кардинального изменения самой человеческой природы, поражённой грехом. Но изменить её полностью одними человеческими усилиями, даже с Божьей помощью, было невозможно. Сама среда, в которой происходила эта духовная работа, была разрушительной: ведь падший мир лежит во зле, и сделанное во многом сводится на нет духовной агрессивностью среды падшего мира.

Для полного, качественного изменения человеческой природы, для её преображения нужна была иная среда, которой на земле создать не мог никто. Одного Божьего присутствия оказывалось недостаточно: зло противостояло снаружи, воздействуя из мира, живущего по законам греха, и изнутри самого человека, сердце которого было также заражено грехом.

Все перемены при таких условиях оказывались частичными и временными, человек не мог измениться всерьёз, все изменения к лучшему оказывались неустойчивыми, и человек по окончании непосредственного Божьего воздействия быстро откатывался назад, в своё прежнее состояние. Духовной динамики не было, человек топтался на месте, этим топтанием добиваясь лишь того, чтобы зло и грех не получили над ним окончательной и безраздельной власти. Для полноценной духовной работы нужна была другая среда, которую можно было бы назвать средой любви, если понимать любовь в евангельском смысле.

В Библии любовь предполагает прежде всего соответствующее отношение, имеющее в виду духовное благополучие того, на кого оно направлено. Любовь — это интенция, способствующая духовному становлению и развитию человека, упрочению его отношений с Богом и с ближними, притом отношений осознанных, без которых полноценная духовная жизнь невозможна. Но в падшем мире среда, в которой существуют все отношения, остаётся природной, психической (апостол для её обозначения использует греческое слово, переводимое обычно как «воздух», хотя изначально оно обозначает особую природную среду, где, помимо прочего, обитали боги-олимпийцы).

Христос же приходит для того, чтобы создать новую среду, среду любви, где духовная работа пойдёт гораздо проще и быстрее и где она сможет стать поступательной, так, что человек перестанет топтаться на месте, как это обычно бывало прежде. Царство ведь и существует как отношение любви между Отцом и Сыном. В такой среде власть греха если и возможна, то лишь постольку, поскольку сам человек даёт ему такую власть над собой: агрессивность окружения в Царстве исключена. Условия для духовной работы становятся идеальными, невозможное становится возможным, и даже сами последствия совершённых грехов изменяются, если человек отказывается от греха как такового.

Эти последствия больше не тяготеют над человеком, как тяготели они над ним прежде, до прихода Христа. Конечно, сами собой перемены не происходят, от человека и в Царстве требуется активная духовная работа, но тут она имеет шансы быть намного более результативной, чем в непреображённом мире. А значит, и шансы на спасение резко увеличиваются, хотя никаких гарантий никто никому, конечно, дать не может: ведь человек свободен, и его свободу у него Бог не отбирает. Даже в Царстве.

Продолжая разговор о новом народе Божием, Павел определяет его как «тело Христово» (ст. 23). Говоря так, апостол, несомненно, исходил из традиционного для своего времени представления о еврейском народе как едином духовном теле, объединяемом Богом посредством храмовых жертвоприношений и Торы. Павлу же очевидно, что новый народ Божий становится единым духовным телом благодаря единству с воскресшим Христом, Который несёт в Себе всю полноту жизни Царства, через Него становящейся доступной каждому из Его последователей. Апостол прекрасно понимает, что в каждом христианине совершенно реально действует та же самая сила Божия, которая вернула к жизни умершего на кресте Мессию (ст. 19 – 20), и именно её присутствие делает христианина христианином в изначальном смысле слова, т.е. жителем Царства, о близости которого свидетельствовал Спаситель во время Своего земного служения.

Как видно, сама природа Царства оказывается для Павла связана с этой силой. Он, конечно же, не случайно упоминает дыхание Божие, благодаря которому верные обретают мудрость и получают откровение (ст. 17 – 18). Это то же самое дыхание Божие, которым пронизано Царство. Как видно, иногда оно может открыться ищущему Царства как сила, меняющая человека и преображающая саму человеческую природу, которая после преображения становится пригодной для жизни в Царстве. Но сила, по-видимому, остаётся силой лишь до тех пор, пока ищущий Царства смотрит на него извне. Для пребывающих ещё вне Царства воскресение Христа должно было выглядеть именно как действие силы Божией, результатом которого оно стало. Для тех же, кто уже вошёл в Царство и видит те же самые события изнутри, сила становится дыханием Бога, которое не только охватывает человека извне, но и проникает внутрь, становясь неотъемлемой частью его собственной человеческой природы в той мере, в какой природа эта уже преображена. Так жизнь Царства входит в сердце человека, а человек становится жителем Царства.

Если внимательно вчитаться в слова апостола Павла, обнаружится странная вещь. Павел говорит, что Церковь есть не просто Тело Христово (этот образ нам знаком), но полнота Его! Он, Наполняющий всё во всём, то есть источник всякой полноты, восхотел, чтобы Церковь стала необходима Ему, чтобы она стала Его полнотой. Иными словами, Господь настолько возлюбил Церковь, что без неё Он Сам как бы теряет Свою полноту: из любви Он стал зависим от людей. В чём заключается эта зависимость? В том, что после Вознесения телесное присутствие Иисуса на земле – то есть Его полнота, поскольку Он подлинный Человек и без тела был бы неполон – осуществляется только посредством Церкви. В первую очередь речь идёт о таинстве Евхаристии, в котором Он присутствует телесно. Но кроме того, Церковь – Его тело, и это означает, что каждый член Церкви воплощает Его присутствие в мире.

Церковь Павел называет телом Христа, определяя её как «полноту наполняющего всё во всём». Здесь он, как видно, следует традиционным еврейским представлениям о народе Божьем как о едином духовном целом, как бы о едином теле, который и освящался как единое целое через те богослужения, которые регулярно происходили в Иерусалимском Храме вплоть до его разрушения в 70 г. н.э.

Именно благодаря такому освящению народа как единого целого даже те верующие евреи, которые не могли попасть в Иерусалим на праздник, например, на Песах или на Шавуот, не чувствовали себя отрезанными от Бога и от своей общины: они собирались там, где жили, в синагогах диаспоры, и праздновали вместе с теми, кто был тогда в Иерусалиме. Этот взгляд Павел и переносит на Церковь с той разницей, что её освящает Своим присутствием Сам Мессия, воскресший из мёртвых и пребывающий у престола Божия.

Разумеется, Церковь — это пространство Царства, пребывающего в нашем преображающемся мире, который, однако, ещё не преображён до конца. Но она также и пространство Самого Христа, пространство Его личного присутствия. Конечно, Божье присутствие было известно еврейскому нарду и прежде, Бог открылся ему ещё во время дарования Торы на Синае, открылся с тем, чтобы больше уже не скрываться, и Его присутствие сопровождало народ на всём протяжении его истории.

Но теперь к духовному пространству этого присутствия добавилось пространство тех отношений, которые связывают Христа с Его небесным Отцом. Царство разворачивается внутри этих отношений, раскрывается в них и через них. Полнота их и есть то, что наполняет «всё во всём». И христианство означает включённость в эту полноту отношений Отца и Сына. Вот такую включённость и можно назвать воцерковлённостью в подлинном смысле слова, а всё остальное в церковной жизни — лишь средство для решения этой главной задачи. Если, конечно, речь идёт именно о Церкви с большой буквы.