Библия-Центр
РУ
Вся Библия
Синодальный перевод (ru)
Поделиться

Откровение Иоанна Богослова, Глава 14

ОТКРОВЕНИЕ О БУДУЩЕМ МИРА СЕГО И ЦЕРКВИ> Семь таинственных явлений-знамений> 1 Агнец на горе Сион, Третий промежуток: возвещение Ангелов> 6 Три Ангела суда, 14 Три Ангела жатвы
1 И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах. 2 И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома; и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих. 3 Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли. 4 Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу, 5 и в устах их нет лукавства; они непорочны пред престолом Божиим.
6 И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу; 7 и говорил он громким голосом: убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его, и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод.
8 И другой Ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы.
9 И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою, 10 тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем; 11 и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его.
12 Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса.
13 И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними.
14 И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп. 15 И вышел другой Ангел из храма и воскликнул громким голосом к сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы, ибо жатва на земле созрела. 16 И поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата.
17 И другой Ангел вышел из храма, находящегося на небе, также с острым серпом. 18 И иной Ангел, имеющий власть над огнем, вышел от жертвенника и с великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп твой и обрежь гроздья винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды. 19 И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия. 20 И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий.

Откровение Иоанна Богослова, Глава 15

ОТКРОВЕНИЕ О БУДУЩЕМ МИРА СЕГО И ЦЕРКВИ> Семь чаш гнева> 1 Победившие зверя и прославление Агнца
1 И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.
2 И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии, 3 и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря:
велики и чудны дела Твои,
  Господи Боже Вседержитель!
праведны и истинны пути Твои,
  Царь святых!
 
4 Кто не убоится Тебя, Господи,
  и не прославит имени Твоего?
ибо Ты един свят.
  Все народы придут
  и поклонятся пред Тобою,
ибо открылись суды Твои.
5 И после сего я взглянул, и вот, отверзся храм скинии свидетельства на небе. 6 И вышли из храма семь Ангелов, имеющие семь язв, облеченные в чистую и светлую льняную одежду и опоясанные по персям золотыми поясами. 7 И одно из четырех животных дало семи Ангелам семь золотых чаш, наполненных гневом Бога, живущего во веки веков. 8 И наполнился храм дымом от славы Божией и от силы Его, и никто не мог войти в храм, доколе не окончились семь язв семи Ангелов.

Откровение Иоанна Богослова, Глава 16

ОТКРОВЕНИЕ О БУДУЩЕМ МИРА СЕГО И ЦЕРКВИ> Семь чаш гнева> 1 Победившие зверя и прославление Агнца, 2 Первая чаша: жестокие гнойные раны на людях, 3 Вторая чаша: превращение вод в кровь, 4 Третья чаша: превращение источников и рек в кровь, 8 Четвертая чаша: сильный солнечный зной, 10 Пятая чаша: мрак на царство зверя, 12 Шестая чаша: бесовские духи, творящие знамения, 17 Седьмая чаша: великое землетрясение и град
1 И услышал я из храма громкий голос, говорящий семи Ангелам: идите и вылейте семь чаш гнева Божия на землю.
2 Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его.
3 Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море.
4 Третий Ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась кровь. 5 И услышал я Ангела вод, который говорил:
праведен Ты, Господи, Который еси и был, и свят,
  потому что так судил.
 
6 За то, что они пролили кровь святых и пророков,
  Ты дал им пить кровь:
они достойны того.
 
7 И услышал я другого от жертвенника говорящего:
ей, Господи Боже Вседержитель,
  истинны и праведны суды Твои.
8 Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. 9 И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу.
10 Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания, 11 и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих.
12 Шестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат: и высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного. 13 И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: 14 это — бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя. 15 Се, иду как тать: блажен бодрствующий и хранящий одежду свою, чтобы не ходить ему нагим и чтобы не увидели срамоты его. 16 И он собрал их на место, называемое по-еврейски Армагеддон.
17 Седьмой Ангел вылил чашу свою на воздух: и из храма небесного от престола раздался громкий голос, говорящий: совершилось! 18 И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! Так великое! 19 И город великий распался на три части, и города языческие пали, и Вавилон великий воспомянут пред Богом, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева Его. 20 И всякий остров убежал, и гор не стало; 21 и град, величиною в талант, пал с неба на людей; и хулили люди Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая.

Откровение Иоанна Богослова, Глава 17

ОТКРОВЕНИЕ О БУДУЩЕМ МИРА СЕГО И ЦЕРКВИ> Суд Божий над Вавилоном> 1 Великая блудница, 7 Тайна жены блудницы и зверя, 11 Победа Агнца, гибель зверя и всех его последователей
1 И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; 2 с нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле. 3 И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. 4 И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; 5 и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. 6 Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя ее, дивился удивлением великим.
7 И сказал мне Ангел: что ты дивишься? я скажу тебе тайну жены сей и зверя, носящего ее, имеющего семь голов и десять рогов. 8 Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится. 9 Здесь ум, имеющий мудрость. Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, 10 и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть.
11 И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель. 12 И десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не получили царства, но примут власть со зверем, как цари, на один час. 13 Они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою зверю. 14 Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званые и избранные и верные.
15 И говорит мне: воды, которые ты видел, где сидит блудница, суть люди и народы, и племена и языки. 16 И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне; 17 потому что Бог положил им на сердце — исполнить волю Его, исполнить одну волю, и отдать царство их зверю, доколе не исполнятся слова Божии. 18 Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями.

Откровение Иоанна Богослова, Глава 18

ОТКРОВЕНИЕ О БУДУЩЕМ МИРА СЕГО И ЦЕРКВИ> Суд Божий над Вавилоном> 1 Пророчество о возмездии Вавилону, 4 Призыв выйти из Вавилона, 9 Плач и рыдание о гибели Вавилона, 20 Радость святых на небе о падении Вавилона, 21 Символические изображения падения Вавилона
1 После сего я увидел иного Ангела, сходящего с неба и имеющего власть великую; земля осветилась от славы его. 2 И воскликнул он сильно, громким голосом говоря:
пал, пал Вавилон, великая блудница,
  сделался жилищем бесов
и пристанищем всякому нечистому духу,
  пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице;
ибо яростным вином блудодеяния своего
  она напоила все народы,
 
3 и цари земные любодействовали с нею,
  и купцы земные разбогатели
    от великой роскоши ее.
4 И услышал я иной голос с неба, говорящий:
выйди от нее, народ Мой,
  чтобы не участвовать вам в грехах ее
и не подвергнуться
  язвам ее.
 
5 Ибо грехи ее дошли до неба,
  и Бог воспомянул неправды ее.
 
6 Воздайте ей так, как и она воздала вам,
  и вдвое воздайте ей по делам ее;
  в чаше, в которой она приготовляла вам вино,
    приготовьте ей вдвое.
 
7 Сколько славилась она и роскошествовала,
  столько воздайте ей мучений и горестей.
Ибо она говорит в сердце своем:
  "сижу царицею,
я не вдова
  и не увижу горести!"
 
8 За то в один день придут на нее казни,
  смерть и плач и голод,
и будет сожжена огнем,
  потому что силен Господь Бог, судящий ее.
9 И восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее, 10 стоя издали от страха мучений ее и говоря:
горе, горе тебе, великий город
  Вавилон, город крепкий!
ибо в один час пришел суд твой.
11 И купцы земные восплачут и возрыдают о ней, потому что товаров их никто уже не покупает, 12 товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных и жемчуга, и виссона и порфиры, и шелка и багряницы, и всякого благовонного дерева, и всяких изделий из слоновой кости, и всяких изделий из дорогих дерев, из меди и железа и мрамора, 13 корицы и фимиама, и мира и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы, и скота и овец, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих.
 
14 И плодов, угодных для души твоей,
  не стало у тебя,
и все тучное и блистательное
  удалилось от тебя;
  ты уже не найдешь его.
 
15 Торговавшие всем сим, обогатившиеся от нее, станут вдали от страха мучений ее, плача и рыдая 16 и говоря:
горе, горе тебе, великий город,
  одетый в виссон
    и порфиру и багряницу,
  украшенный золотом
    и камнями драгоценными и жемчугом,
 17 ибо в один час погибло такое богатство!
И все кормчие, и все плывущие на кораблях, и все корабельщики, и все торгующие на море стали вдали
 18 и, видя дым от пожара ее, возопили, говоря: какой город подобен городу великому! 19 И посыпали пеплом головы свои, и вопили, плача и рыдая:
горе, горе тебе, город великий,
  драгоценностями которого обогатились
  все, имеющие корабли на море!
Ибо опустел в один час.
 
20 Веселись о сем, небо
  и святые Апостолы и пророки;
ибо совершил Бог суд ваш над ним.
21 И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и поверг в море, говоря:
с таким стремлением повержен будет
  Вавилон, великий город,
  и уже не будет его.
 
22 И голоса играющих на гуслях, и поющих,
    и играющих на свирелях, и трубящих трубами
  в тебе уже не слышно будет;
не будет уже в тебе никакого художника,
  никакого художества,
и шума от жерновов
  не слышно уже будет в тебе;
 
23 и свет светильника
  уже не появится в тебе;
и голоса жениха и невесты
  не будет уже слышно в тебе:
ибо купцы твои были вельможи земли,
  и волшебством твоим введены в заблуждение все народы.
 
24 И в нем найдена кровь пророков и святых
  и всех убитых на земле.

Откровение Иоанна Богослова, Глава 19,  стихи 1-10

ОТКРОВЕНИЕ О БУДУЩЕМ МИРА СЕГО И ЦЕРКВИ> Суд Божий над Вавилоном> 1 Хвала Богу за суд над Вавилоном, 7 Брак Агнца,
1 После сего я услышал на небе громкий голос как бы многочисленного народа, который говорил:
аллилуия!
спасение и слава, и честь и сила Господу нашему!
 
2    Ибо истинны и праведны суды Его:
потому что Он осудил ту великую любодейцу,
  которая растлила землю любодейством своим,
и взыскал кровь рабов Своих
  от руки ее.
 
3 И вторично сказали:
аллилуия!
И дым ее восходил во веки веков.
 4 Тогда двадцать четыре старца и четыре животных пали и поклонились Богу, сидящему на престоле, говоря:
аминь! аллилуия!
5 И голос от престола исшел, говорящий:
хвалите Бога нашего,
  все рабы Его
и боящиеся Его,
  малые и великие.
 6 И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих:
аллилуия!
ибо воцарился Господь
  Бог Вседержитель.
 
7 Возрадуемся и возвеселимся
  и воздадим Ему славу;
ибо наступил брак Агнца,
  и жена Его приготовила себя.
 
8 И дано было ей облечься
  в виссон чистый и светлый;
виссон же есть праведность святых.
9 И сказал мне Ангел: напиши: блаженны званые на брачную вечерю Агнца. И сказал мне: сии суть истинные слова Божии. 10 Я пал к ногам его, чтобы поклониться ему; но он сказал мне: смотри, не делай сего; я сослужитель тебе и братьям твоим, имеющим свидетельство Иисусово; Богу поклонись; ибо свидетельство Иисусово есть дух пророчества.
Комментарии:
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

14:1 Последователям зверя, отмеченным цифрой, соответствующей его имени (Откр 13:16-17), Ин противополагает верных Агнцу (Откр 5:6), "запечатленных" Его именем и именем Его Отца (Откр 7:4; Откр 12:17). Это остаток (Откр 11:1), сохранивший Ему верность во всех испытаниях, начаток последователей Агнца, которые войдут в восстановленное им после победы царство. Гора Сион есть престол Божий (ср. Откр 21:1; Ис 28:16). В эпоху преследований она подобна острову среди бушующего моря, где собраны верные.


14:3 "Новую песнь" - Моисей воспевал освобождение Израиля из Египта (Исх 15:1-21; ср. Откр 15:3-4); в новой песне прославляется новое освобождение народа Божия и новая жизнь в царстве Агнца.


14:4 "Девственники" - это слово не означает, что все христиане (или христиане из иудеев) приняли обет безбрачия (1 Кор 7:2 сл.; Еф 5:25; Деян 21:5). По-видимому речь идет о тех, кто не совершил "блудодеяния" ("не осквернились с женами"), как на библейском языке обычно называется идолопоклонство (напр Ос 1:2).


"Они следуют за Агнцем" - как Израиль следовал за Ягве в период Исхода, новый народ "искупленных от земли" последует за Агнцем в пустыню (ср. Иер 2:2-3), где и будет обручен с Ним (ср. Ос 2:16-23). "Первенцы", т.е. посвященные Богу, принадлежащие Ему (Числ 3:13). Начатки жатвы представляют всю жатву (Втор 26:2), а первенцы - всю семью (Числ 3:12и др.).


14:5 "Они непорочны" - подобно жертвам, приносимым Богу (Исх 12:5; 1 Петр 1:19).


14:6-9 Три ангела призывают нечестивых гонителей раскаяться, но нечестивцы упорствуют (Откр 16:2; Откр 16:9; Откр 16:11; Откр 16:21; ср. Откр 15:5). "Вечное Евангелие" - Благая Весть о Христе, приносимая на землю с неба и пребывающая навеки. "Убойтесь Бога" - в Св. Писании "бояться" Бога значит благоговейно почитать Его.


14:8-11 "Вавилон" - в ВЗ антипод Сиона, средоточие враждебных Богу и Его народу (Церкви) сил (Ис 13:19; Ис 14:22; Ис 21:9; Иер 51:24; Иер 51:53сл.). В Откр "Вавилоном" именуется Римская империя (ср. 1 Петр 5:13, где речь, по-видимому, идет о Риме). "Вином блуда" - ср. Откр 17:4. "Будет пить вино ярости Божией" - образ, часто встречающийся у пророков (Ис 51:17): гнев Божий воспламеняется при виде идолослужителей. "Дым мучения" (ср. Быт 19:28) - как предстоящие Богу пребывают в любви к Нему (Откр 4 8), так и отпавшие от Бога пребывают в огне нового Содома.


14:14-20 Образы суда Божия (ср. Откр 19:11-20).


14:14 Ср. Дан 7:13; Мф 24:30; Лк 21:27. "Облако", см Откр 1:7.


14:15 Ср. Мф 13:39; 1 Фес 4:17.


14:18 "Ангел... вышел от жертвенника" - откуда вопиет кровь мучеников (Откр 6:9; Откр 11:1) и возносится молитва святых (Откр 8:3-5; Откр 9:13); ангел приносит их Богу, моля Его о справедливом воздаянии.


14:19 "Точило гнева Божия" - символ поражения мирового зла (ср. Ис 63:1-6; Иоил 3:13; Откр 19:15.


14:20 "За городом" - истребление язычников совершается вне Иерусалима, согласно Зах 14:2 сл.; Иез 38-39; ср. Лев 4:12; Евр 13:11-12. 1600 стадий - 4 (страны света) х 4 = 16; 16 умноженное на 100 (число, означающее множество).


15:2 "Стеклянное море", смешанное с огнем. Огненное испытание, пройдя через которое избранники Агнца спаслись, подобно Израилю в дни Исхода.


15:3 "Песнь Моисея" - песнь народа Божия после освобождения из рабства (Исх 15:1-18), сотканная из библ. реминисценций.


15:5 Речь идет о небесном Храме.


15:6 Одежды ангелов подобны одеждам храмовых священников.


15:7 Видение 7 чаш как бы продолжает видение 7 труб. Чаши гнева дает ангелам одно из четырех животных, букв: "живых существ", знаменующих тварный мир природы. Это, по-видимому, означает, что язвы возмездия поразят природный мир.


15:8 О славе Господней, наполнившей скинию, см Исх 24:16. Ее присутствие в храме знаменует присутствие Божие посреди своего народа в мессианскую эпоху (ср. Исх 40:34-35; 3 Цар 8:10; 2 Мак 2:4-8; Откр 21:3).


16:2-21 Кары, описанные в этой главе, напоминают казни египетские (Исх 7-10), превосходя их суровостью. Четыре первых ангела карают поклонявшихся антихристу, последние три чаши излиты на враждебный Богу град антихриста.


16:12 Как некогда Кир отвел воды Евфрата, чтобы войти с войсками в Вавилон, так ныне высохшая река облегчает восточным царям соединение с военными силами антихриста.


16:14-16 Сражение между силами зла и небесным воинством, описанное в гл. Откр 16:19, заканчивается полным поражением войск антихриста, прообразованное разгромом царей ханаанских в битве Армагеддон (см Суд 5:19).


16:17-18 Эти космические явления символизируют земные державы, погибающие от дыхания гнева Божия.


17:1 "Блудница" (богоборческая империя) противопоставляется Жене, облеченной в солнце (Пресв. Богородице или Церкви). "На водах многих" - водные пути обеспечивали могущество римской державы.


17:2-3 "Цари земные" - вассалы римского императора, участвовавшие в культе цезаря и вовлеченные в грехи нравственно разлагавшегося Рима. "Пустыня" - иногда обозначает в Писании место, удаленное от Бога, обиталище злых духов (Мф 12:43). "Зверь багряный" - см Откр 13:3. "Семь голов" и "десять рогов" - семь холмов Рима (ст. Откр 17:9) и десять царей-вассалов (ст. Откр 17:12), которые сбрасывают иго империи (ст. Откр 17:16).


17:4 Аллегорический образ империи богоборцев и притеснителей. Внешний блеск ее скрывает внутреннюю нечистоту.


17:6 Кроме греха идолопоклонства и растления, блудница (империя) запятнала себя убийством верных.


17:8 "Был и нет его" - приход лже-Нерона, якобы воскресшего, но вскоре погибающего, противопоставляется приходу Того, кто есть, был и грядет (Откр 1:4).


17:10 "Семь царей" - вероятно, семь римских императоров; один есть - шестой царствует теперь. Число семь символизирует полноту.


17:12-13 Согласно мнению большинства современных комментаторов, "десять царей" в данном контексте означают десять сатрапов Парфии. Они угрожали Риму, но природа их власти та же, что и у римской державы.


17:13-18 Являясь орудиями гнева Божия, направленного против Вавилона (Рима), цари в свою очередь вооружаются против Церкви. Однако "Агнец победит их". В этих словах - центральное благовестие Откр, книги, посвященной судьбам Церкви в мире.


18:1-5 Время возвещенного наказания (гл. Откр 17) приблизилось. Оно наступит после духовного "исхода" верных, не участвовавших в делах тьмы (2 Кор 6:14-18; ср., однако, уточнение в 1 Кор 5:9-13).


18:6-24 Ангел провозглашает, что последний час Вавилона настал; другой голос с неба торопит верных покинуть гибнущий город. Подымаются плач и жалобы множества людей, принадлежавших к разным племенам и сословиям и дороживших "Вавилоном" как источником обогащения и притоном разврата. В поэтическом повествовании о гибели города слышатся отголоски древних обличений Исаии (гл. Ис 13, Ис 14и Ис 23), Иеремии (гл. Иер 50и Иер 51), Иезекииля (гл. Иез 26и Иез 28), обращенных к историческим Вавилону и Тиру.


18:21 Символический жест ангела, после которого снова начинается плач (ст. Откр 18:22-23). Ст. Откр 18:24является продолжением Откр 18:21.


19:1-9 Вселенский хор спасенного человечества славит могущество и правду Божию: ликуют званые на брачную вечерю Агнца, ибо невеста Его, Церковь (2 Кор 11 2; Еф 5 23-32), уже украсила себя к свадьбе и облеклась в лен светлый, сотканный из праведности святых.


19:1 "Аллилуйя" ("хвалите Бога") - восклицание, обычное в иудейском культе (см Пс 110:1; Пс 112:1и др.), встречается в НЗ только в этой главе (Откр 19:1; Откр 19:3-4; Откр 19:6).


19:7 "Брак Агнца" символизирует установление Царства небесного; описание его см Откр 21:9сл.; ср. Ос 1:2и Еф 5:22-23.


19:10 "Я пал к ногам его" (ср. Суд 13:20; Дан 8:17слл) - апостол хочет поклониться ангелу, но ангел напоминает ему, что он тоже служитель Божий (Откр 1:1; Откр 22:8-9); здесь, очевидно, содержится предостережение от поклонения небесным силам (Кол 2:18; Евр 1:14; Евр 2:5). "Свидетельство Иисусово есть" "Слово Божие", засвидетельствованное Иисусом: оно дано каждому христианину (см Откр 1:2; Откр 6:9; Откр 12:17; Откр 20:4) и вдохновляет пророков.


Греч. слово ἀποκάλυψις означает откровение. Бог открывает избранным таинственные реальности, глазным образом относящиеся к будущему.

Нам трудно разграничить жанр пророческий и апокалиптический. Древние пророки воспринимали Божий откровения и передавали их в устной форме. Авторам апокалипсисов Бог посылает видения, и они записывают их. Ценность этих видений определяется символикой, которой они проникнуты. Описывая видения, тайнозритель выражает на языке символов то, что Бог ему показывает, не заботясь о стройной форме повествования. Чтобы понять их, надо постигнуть особенности его метода и перевести на язык понятий употребляемые им символы; иначе можно исказить смысл данного ему откровения.

Апокалипсисы вызвали живой интерес в иудейской среде, в том числе и у ессеев, в последние столетия перед Р.Х. Подготовленный видениями, бывшими пророкам Иезекиилю и Захарии, апокалиптический жанр расцвел в творчестве пророка Даниила и во многочисленных апокрифических творениях в эпоху зарождения христианства. В НЗ-ный канон был включен только один апокалипсис, автор которого сам себя называет: Иоанн, сосланный на остров Патмос «за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа» (Откр 1:9). Христианские писатели II в. Папий, св Иустин Философ, св Ириней, Климент Александрийский, Тертуллиан и другие подтверждают авторство св Иоанна. Старец апостол, временно разлученный со своей Ефесской паствой, около 95 г. обратился к ней, — провидя ожесточенную борьбу сил зла с Церковью Христовой, — с увещанием хранить верность в грядущих испытаниях.

Как и кн. пророка Даниила, Апокалипсис является таким образом ответом верующим на волновавший их вопрос: почему Бог попускает такие гонения на избранных Его? Ин возвращается к основным темам пророческих писаний —о великом Дне Ягве (Ам 5:1-8), о святом народе, порабощенном могущественными врагами, рассеянном и почти уничтоженном вследствие жестоких гонений. Пророки возвещали близость дня спасения, когда Бог придет освободить свой народ из-под власти угнетателей и подчинит ему врагов Израиля. В конце I в. Церковь — Новый Израиль — вновь подвергается кровавым гонениям (Откр 13; Откр 6:10-11; Откр 16:6; Откр 17:6) со стороны Рима, вдохновляемого сатаной (Откр 12-13 Откр 2-4), и вновь торжествует во исполнение слов Господних «Врата ада не одолеют ее» (Мф 16:18).

Откр. Ин. можно разделить на вступление (Откр 1:1-8), три части и заключение (Откр 22:6-21). Первая часть (Откр 1:9-3:22) открывается видением Иисуса Христа во славе, повелевающего своему апостолу написать в назидание семи Асийским Церквам то, что возвещается в кратких пророческих посланиях. Во второй части (Откр 14:1-19:10) изображаются грядущие бедствия. Описывается снятие семи печатей (Откр 5:1-8:1), семь труб (Откр 8:2-11:19), семь знамений (Откр 12:1-15:4), семь чаш гнева (Откр 15:5-16:21) и суд Божий над Вавилоном (Откр 17:1-18:24). В третьей части (Откр 19:1-22:5) повествуется о победе Агнца над зверем и драконом, о страшном Суде, о славе нового неба и новой земли, о граде Божием, о блаженстве праведных.

Историческая интерпретация Откр раскрывает его основной смысл. Но значение книги этим не ограничивается: в ней изображается непрекращающаяся в течение веков борьба сил добра и зла, которая закончится сокрушительным поражением антихриста и его служителей, преображением неба и земли и вечным торжеством Агнца и верных Ему. Она является источником, питающим веру и укрепляющим надежду христиан всех времен.

Жертва Агнца принесла окончательную победу и, каковы бы ни были испытания, которым подвергается Церковь Христова, она не должна сомневаться в верности Бога Своим обетованиям — Господь «грядет скоро» (Откр 22:20). Апокалипсис — великая эпопея христианской надежды, победная песнь гонимой Церкви.

Скрыть
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

14:1-2  Чтобы более пролить утешения в сердца истинных христиан, Иоанн видит и описывает новое, не земное, но небесное отрадное явление. Взор христиан возводится к небу, к Бож. престолу и сонмам небожителей, окружающих его. На горе Сионе, который есть небесный храм, где Господь обитает среди ангелов и прославленных людей, Иоанн видит Агнца и с Ним 144 тысячи, у которых имя Его и имя Отца Его написано на челах. Кто эти 144 тысячи? Они не те, которые упомянуты в 7:9-17. Они другие. Они первее всего суть христиане прославленные, ибо являются не на земле, а на небе и вместе с Агнцем. На их челах написано имя Агнца и имя Его Отца, как награда за предшествовавшие подвиги земной жизни. Их земная жизнь, их христианские подвиги, их неуклонное последование и подражание Иисусу Христу — Агнцу непорочному так проникли все их существо, что как бы отражались на их челах и говорили о их принадлежности к Богу и Агнцу, а потому о заслуженности их блаженства.


14:3  Небесное блаженство прославленных состоит в слушании и участии в небесном песнопении, которое слышалось с неба, т. е. с той же сионской горы, от того же небесного престола. Голоса при пении сливались в одну дивную гармонию с мелодичными и тихими звуками гуслей. По содержанию песнь называется новою — новою в том смысле, что содержит в себе хвалу и благодарность 144 тысяч за все божественные благодеяния, которых они удостоилась в свое время. Поэтому никто и не мог научиться этой песни (2:17) и понять ее, кроме тех 144 тысяч, которые сами были свидетелями всего этого (1 Кор 2:9)


14:4-5  В похвалу и особенное достоинство совершенных ставится то, что они были строгими девственниками. В последние времена эти избранные и совершенные для того, чтобы оставаться верными христианству, при страшных гонениях антихриста среди невозможных условий должны были совершенно отказаться от брачной жизни, которая могла бы связать их нежелательными узами с антихристианским миром. Их девственность — девственность в широком смысле этого слова, как высшая христианская добродетель или как совокупность всех христианских добродетелей при полнейшем целомудрии. Они суть избранные, ибо, презрев брачную жизнь, все блага семейной жизни, предали себя на всецелое служение Богу и в этом смысле всюду ходят за Агнцем. Они первенцы в смысле лучших и избраннейших, они совершенно свободны от лжи и вполне непорочны. Итак, эти 144 тысячи, стоящие вместе с Агнцем на горе Сионе, — суть избраннейшие и совершеннейшие христиане и преимущественно христиане последнего антихристианского времени. Их 144 тысячи, ибо взято число, выражавшее полноту всех избранных и совершенных христиан, которые достигали и будут достигать совершенства.


14:6  От неба, где происходило предшествующее явление, взор тайнозрителя с 6 ст. обращается к земле. Он видит другого таинственного ангела, который был для него действительным ангелом, одним из числа множества служителей Бож. бесплотных вестников Бож. воли. Он летит посреди неба для того, чтобы весь мир слышал возвещенное им, ибо это действительно имеет для него (мира) важное значение. В руках ангела вечное Евангелие, т. е. некоторый свиток, книга (10:2), заключающая в себе известное содержание. Вечным это Евангелие названо потому, что заключает в себе слово Божие, которое нетленно, живо и пребывает вовеки (1 Петр 1:23-25). Евангелие ангел держал как знак того, что он послан благовествовать всем живущим на земле без исключения и подразделения, не только грешникам и язычникам, но и праведникам.


14:7  Если люди по действию диавола из-за страха пред его насилиями и под влиянием его козней поклонились зверю-антихристу (13:7), то теперь, в противоположность этому, они призываются из-за страха пред Богом воздать Ему славу как действительному Мироправителю. Настал для людей последний час возможности покаяния, ибо наступил последний час суда, после которого уже не будет этой возможности (Ср. Генгстенберг, Süller). Это видение ангела служит дополнением к явлению двух свидетелей (11:3-12) во втором порядке, может быть даже, что здесь разумеются именно эти свидетели; но во всяком случае это лица, подобные им; это — проповедники-апостолы последнего времени, как были они и в первое время христианства.


14:8  Второй призыв к покаянию через иного ангела состоит в указании на действительную жизнь антихристианского мира. Эта казнь — падение Вавилона. Хотя здесь говорится, что Вавилон пал, но он представляется павшим только в видении, и только в видении на это указывается людям антихристианского времени. Это падение Вавилона будет началом суда, первым камнем, брошенным в мир при его осуждении Богом (18:21). Сообразно с этим нужно объяснять и самое наименование Вавилона. Вавилон есть прекрасный образец для всякого боговраждебного города. А так как и в последнее антихристианское время царство антихристово задается целью заменить все святое и божественное человеческим и антихристианским, то и главный город этого царства как нельзя больше будет напоминать собою древний Вавилон. Поэтому под падением Вавилона естественнее всего понимать падение будущего Вавилона, главного города будущего антихристианского царства, если и не с таким же собственным именем, то с таким же характером его жителей и с таким же свойством и задачами власти его правителя. Причиною падения будущего Вавилона выставляется идолопоклонство, наименованное блудом. Это блудодеяние названо при этом яростным вином в смысле его силы воспламенять человеческое тело, человеческие страсти. Понятие же самого блудодеяния и любодейцы в Свящ. Писании очень часто употребляется в применении к городам (Ис 1:24; Наум 3:4) и обыкновенно указывает на все то развращающее влияние, которое оказывают те или другие города на народы своею торговлею, своими нравами и своим идолопоклонством. Как бы для усиления впечатления от падения Вавилона третий ангел громким голосом обращается с угрозою ко всем поклоняющимся зверю и принимающим начертание его. Угроза, очевидно, обращена к тем самым людям, которые по изображению 8 ст. упивались и услаждались яростным вином вавилонского блудодеяния, т. е. роскошною антихристианскою жизнью. Теперь, в противоположность этому, им угрожается предстоящею необходимостью пить чаши гнева Божия. Будут пить вино неразбавленное, которое означает гнев Божий, нисколько не смягчаемый божественным милосердием. Грешники, поклонявшиеся зверю, будут мучимы в огне и сере, что является принадлежностью адских мучений. Выражение же, что мучения будут происходить пред Агнцем и пред святыми ангелами, т. е. как бы ввиду их, указывает на особую силу мучений, горечь которых будет увеличиваться еще от того, что мучимые будут сравнивать свое научение с блаженством святых и постоянно думать о тех, за вражду к которым они сделались достойны вечного наказания.


14:11  Мучения грешников будут постоянны; им не будет перерыва, и поклонявшийся зверю грешник, мучимый изо дня в день, не будет иметь ни одной минуты успокоения, ни малейшего времени, свободного от этих мучений.


14:12  В угрозе грешникам страшными наказаниями святые должны почерпать для себя утешение и ободрение, преодолевать малодушие при своем постоянном исповедании христианской веры среди антихристианских гонений и питать твердую надежду, что эти гонения скоро кончатся.


14:13  Другое утешение святым возвещается новым небесным голосом, который повелевает Иоанну написать: "отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе". Повеление говорит о том, что истина этого откровения должна занимать видное место и существенное значение среди других истин, которые уже возвещены ему и которые будут возвещены. Здесь под умирающими разумеются все христиане, которые умирают в истинной вере и в твердой надежде на Его милосердие. Они в самой своей жизни доказывают, что они достойны блаженства, как дара любви Божией, ибо и сами возлюбили Господа, доказывая это исполнением Его заповедей, всею своею христианскою жизнью, Которая есть непрестанный труд, непрестанная работа и непрестанное несение креста.


14:14  Мера долготерпения Божия истощилась, настал час воздаяния и праведникам, и грешникам. Иоанн в новом видении видит среди светлых облаков подобного Сыну Человеческому, имеющему на голове золотой венец, а в руке — острый серп. Светлое или белое облако составляет, так сказать, существенную черту будущего второго пришествия Господа (Мф 24:30; Лк 21:27). Поэтому явившийся, очевидно, Сам Иисус Христос, Мессия в Своем образе Сына Человеческого, имеющего прийти для суда над миром.


Серп в Его руках есть орудие жатвы и говорит о суде над миром.


14:15  К сидящему с серпом обращается ангел, выходящий из храма, обращается как вестник Бож. повеления, предопределенного от века. Следовательно, здесь речь не о приказании от ангела, но о приказании чрез ангела. Повеление исходит от Самого Бога; но и Сам Иисус Христос неоднократно свидетельствовал, что Его деятельность как Сына всегда сообразовалась с волею Отца небесного. Жатва, и по слову Спасителя, есть кончина мира (Мф 13:39), и, следовательно, и апокалиптическая жатва есть собрание всех верных (1 Фес 4:17) и выделение их от нечестивых пред произнесением окончательного приговора после Страшного суда. Он будет в то время, когда мир в своем развитии и добра и зла дойдет до предопределенного Богом предела.


14:17-18  Далее Иоанн видит другого нового ангела, который выходит из храма. Это, очевидно, один из простых ангелов, служителей Божиих и исполнителей Его воли. Вслед за этим ангелом появляется еще новый ангел. Но он выходит уже не из самого храма (11:19), не из святилища, но от жертвенника и назван имеющим власть над огнем. Следовательно, этот ангел принадлежит к числу тех ангелов, слуг Божиих, которые управляют в мире теми или другими стихиями. Он выходит от жертвенника всесожжения (6:9), от которого была возносима молитва убиенных праведников об отмщении нечестивым, т. е. о суде над миром. Теперь, как бы в ответ на эти молитвы, от того жертвенника выходит ангел с повелением от Бога произвести суд над нечестивыми.


14:19-20  Несомненно, под обрезанием винограда серпом ангела нужно разуметь суд Божий над грешниками. Они, отделенные от праведников, подвергаются возмездию гнева Божия. И виноград, брошенный в точило, был истоптан, т. е. грешный мир был подвергнут казни. Степень наказания и множество наказанных поясняется сравнением с обилием виноградного сока (названного здесь прямо кровью), который, не вмещаясь в приготовленном точиле, течет чрез его края. Это и означают слова текста: "потекла кровь из точила даже до узд конских на тысячу шестьсот стадий". Точило, место наказания, представляется находящимся вне города и служит указанием на место суда над грешниками. Суд этот будет происходить вне города. Под городом здесь разумеются те, кто живет в городе, т. е. святые Божии, которые, будучи собраны Господом от четырех ветров земли (Мф 24:31), составят город живого Бога. Это их собрание в единое целое после их окончательного отделения от нечестивых, обреченных на наказание и осуждение. Степень наказания этого поясняется обилием потока крови наказанных, который будет достигать по своей глубины до узд коней и будет течь на 1600 стадий. Сравнение, очевидно, взято из обыкновенных войн, когда кони сражающихся ходят по окровавленной земле. Число 1600 (40×40) говорит и о высшей степени наказания, и о всеобщности (4 страны света × 4 и × 100) этого наказания (ср. 14:10).


15:1  Новое видение и новый порядок Иоанн начинает описанием великого знамения, которое он называешь еще "чудным". Он видит четырех совершенно новых ангелов, о высшем чине которых можно заключать из того, что явление их названо великим и дивным знамением. О высшем чине семи ангелов говорит последующий эпитет: они имеют семь последних язв. Миссия ангелов важна в том отношении, что они являются провозвестниками и совершителями высшего проявления Бож. гнева, слугами праведного Судьи и Мздовоздателя.


15:2  Видение моря пред небесным престолом было описано уже в 4:6; но прежде оно было ясно и спокойно, как кристалл, теперь же отливало огнем. Море это, как принадлежность Бож. престола, может быть понято как особенная сфера, как его отблеск подобно радуге (4:3), как лучи Бож. существа, выражающие природу и свойства Его деятельности. По изображению 4:6 эти лучи были чистыми и спокойными (море было подобно кристаллу). Теперь же море смешано с огнем; теперь деятельность Божия по отношению к миру изменилась, и к ней присоединился огонь гнева Божия. На этом море, т. е. в сфере, в свете и блеске величественного и грозного Бож. существа стоят победившие зверя. Они победившие в том смысле, что не дали, не допустили зверя победить себя, не подчинились ему; они преодолели стремление зверя сделать их своими поклонниками и победоносно отошли в вечность к небесному престолу.


15:3-4  Они поют песнь, песнь Моисея и Агнца. Она песнь Моисея, потому что содержит в себе воспоминание о тех казнях, которые были посланы на Египет от Господа чрез Моисея. Но она и песнь Агнца, ибо в ней кроме того прославляется дело человеческого спасения, совершенного Иисусом Христом. Вместе с тем эта песнь (ст. 4) есть прославление за дела Бож. всемогущества, которые были явлены над царством антихриста и свидетелями которых являются эти победившие зверя, как мученики антихристианского времени, скончавшиеся во время преследований антихриста.


15:5  В 5 ст. говорится об открытии скинии свидетельства, т. е. важнейшей части ее, которой и принадлежало значение свидетельства — откровения. И если в видении Апокалипсиса представляется открытым для всех доступ в Святое Святых, к ковчегу откровения, то это должно, очевидно, означать последние моменты Бож. откровения, последние явления Бож. суда над человеческим родом. Из Святое Святых, т. е. от самого престола Божия, как вестники, вышли семь ангелов (1 ст.). Им были даны чаши, наполненные гневом Божиим. А так как гнев Божий, которым были наполнены чаши, в Свящ. Писании почти всегда изображается под видом огня (Пс 78:6; Иер 10:25), то нужно полагать, что и чаши ангелов были также наполнены огнем. Лишь только были переданы чаши, как весь храм наполнился дымом славы Божией, так что доступ в него стал невозможен. Это нужно понимать как указание на возгоревшийся гнев Божий (Генгстенберг, Эбрард, Андрей Кесарийский), на предстоящие страшные казни над антихристианским миром.


16:1-2  Голос, несомненно, принадлежал Самому Господу Богу (ср. 1:10; Иез 9:1), ибо исходит из самого храма, этот голос повелевает вылить чаши на землю. Под землею здесь нужно разуметь всю вселенную, и море, и сушу, и всех тех, кто должен подвергнуться казням гнева Божья, т. е. всех принадлежащих к царству антихриста и отвергшихся христианства. По вылитии первой чаши на землю-сушу на всех людях появились жестокие и отвратительные гнойные раны (ср. Втор 9:9-14). Под этою казнью нельзя понимать только символический образ. Исторический пример подобной же египетской казни ручается за то, что возможно и его повторение в бóльших размерах. А так как изображаемое событие относится к последнему времени, близкому к окончательному перевороту в мире, то вполне возможны и допустимы особенные и чрезвычайные явления в человеческой жизни и человеческой природе, аналогий которым мы в настоящее время можем и не встречать.


16:3  Вторая чаша выливается в море — настоящее море, наполненное живыми существами. Очевидно, масса морской воды по цвету сделалась сгустившеюся и темноватою кровью и к тому же зловонною. Такая масса была непригодна для жизни в ней живых существ, и поэтому Иоанн замечает, что все одушевленное в море умерло. Ввиду этого нет никакого основания придавать и этой казни аллегорический смысл. Это есть новое физическое бедствие, которое постигает антихристианский мир и природу того времени; бедствие притом не временное и быстро прекращающееся, но, как это нужно усматривать из 9 и 11 ст., продолжающееся постоянно вместе с бедствиями других казней до самого конца мира.


16:4-6  Третья казнь стоит в близкой параллели с первою египетскою казнью, по которой воды реки Нила обратились в кровь (Исх 7:19-21). В пользу буквального понимания и третьей казни, кроме аналогий с предыдущими, говорит и то замечание текста, что эти воды, сделавшиеся кровью, люди должны были употреблять для утоления своей жажды. Ангел вод, как управитель определенною стихиею, восхваляет Господа за Его правосудие, за Его неизменяемость и за Его верность Своему существу всесвятому и правосудному. Необходимость пить кровь вместо воды — казнь страшная и непредставимая, для антихристианского мира является справедливым возмездием (ст. 6) за его страшную и непонятную жестокость по отношению к христианству и против верных хранителей его.


16:7  Это божественное правосудие подтверждают из-за жертвенника всесожжения закланные и убиенные (Клифот, Генгстенберг, Süller, Эбрард), которые также восхваляют Господа за непреложность и неукоснительность Его суда и за справедливость.


16:8  Первыми тремя казнями были поражены сами люди, море и реки; теперь, в четвертой казни, для довершения поражения физической природы и условий земной жизни поражается самое солнце. Понимая буквально, как и прежние три казни, под поражением солнца нужно понимать то, что тогда при общем расстройстве природы и солнечный свет изменит свою благодетельную теплоту на нестерпимый зной (Ефрем Сирин).


16:9  По мере того, как увеличивались страдания антихристианского мира от Бож. казней, все более и более обнаруживались его нечестие, упорство и нераскаянность.


16:10  Пятая чаша гнева Божия выливается на самый престол зверя. Зверь — это антихрист, его престол — сфера его власти, его подданные, составляющие его царство. Сделалось мрачным именно его царство. Сила казни не столько во тьме, сколько в том впечатлении, которое она производит: это впечатление страшной физической боли, которая вызывает даже скрежет зубов. Эту казнь нужно рассматривать как естественное следствие предыдущей казни. Страшный жар солнца, о котором говорилось в четвертой казни, вследствие раскаленности воздуха и уничтожения растительности и вследствие массы испарений необходимо должен был произвести мрачное и грозное состояние атмосферы. Кроме этого и вследствие этого царство антихриста сделается мрачным и в том смысле, что у людей возникает такое настроение духа, которое может быть названо мрачным, — настроение злобы и отчаяния.


16:11  От бедствий эта злоба все более и более возрастает, а вместе с этим все более и более приближается время окончательного воздаяния и вечных мучений.


16:12  Новым шагом приближения к этому конечному пределу является шестая чаша Бож. гнева. Она была вылита на великую реку Ефрат, вследствие чего вода в реке высохла и был открыт свободный путь для восточных царей. Река Ефрат, упоминаемая в 9:14, представляется в Свящ. Писании границею между Еврейским царством и враждебными ему восточными народами. Теперь, по действию Божию, воды реки высыхают и уничтожается преграда для деятельности враждебной силы, и, таким образом, открывается свободный доступ восточным царям для того, чтобы причинить новые насилия верному христианскому обществу.


В шестой казни, очевидно, указание на общее усиление боговраждебной деятельности против христианской церкви последнего времени. Тогда возможно будет единство действия всех враждебных христианству сил. Впрочем, иссушение р. Ефрат говорит только об этой возможности, о том же, в чем проявится эта возможность, говорится в следующих стихах.


16:13  Именно, Иоанн видит трех нечистых духов, подобных жабам, выходящими из уст дракона (диавола), зверя (антихриста) и лжепророка (зверя из земли). Для злых духов символическим образом взят образ жаб. И это, конечно, потому, что, кто будет обладаем злым духом со свойствами грязного животного — жабы, душа и деятельность того человека должны быть грязными в нравственном отношении, слабыми и жалкими по своим целям и проявлениям, но вместе гордыми и превозносящимися. Об образе появления жаб Иоанн замечает, что они выходят. Этот образ должен мыслиться нами как издевание, что вполне соответствует как внешнему виду жаб, так и взгляду на дракона, антихриста и лжепророка.


16:14  Эти злые духи становятся вдохновителями и руководителями земных царей, а чрез них и силами тех государств и народностей, над которыми царствуют эти последние. В этом смысле и сказано, что злые духи собирают царей на брань. Брань — это последняя мировая война, последнее выражение стремления боговраждебной силы уничтожить царство Христово на земле (Эбрард, Клифот, Süller).


16:15  Слова: "се, иду как тать" — приходят на память самому Иоанну по поводу упоминания о великом дне Господа, и он высказывает их от своего имени, напоминая об общеизвестном выражении Самого Бож. Учителя. Как верные и исправные рабы, все христиане должны ожидать пришествия Своего Господа, должны хранить свои одеяния, одеяния своего спасения (1 Фес 5:8), чтобы не предстать пред очами Господа-Судии нагими, лишенными всяких добродетелей (ср. 3:18).


16:16-17  После этого воспоминания и напоминания Иоанн снова возвращается к речи о нечистых духах. Под выражением "он собрал" разумеются те же нечистые духи (как бы возглавляемые диаволом), по внушению которых цари всей земли вместе со своими народами собрались на место Армагеддон. В Свящ. Писании мы не находим какой-либо местности под названием Армагеддон. Слово Армагеддон несомненно сложное, двойное, из "ар" и "Мегиддо". "Ар" — еврейское слово, значит равнина, а Мегиддо есть исторически известное географическое место в Палестине, послужившее полем брани Варрава с Сиссарою и Нехао с иудейским царем Иосиею. Таким образом, долина Мегиддо является памятником поражения и радостным, и печальным. Следовательно, Апокалипсис, называя место собрания (царей) антихристианских войск Армагеддон, говорит о том, что это собрание кончится славною победою и страшным поражением. Седьмой ангел выливает свою чашу на воздух. Это означало поражение, повреждение той стихии, которая составляет существенно необходимое условие всего живущего на земле. Седьмая труба была, таким образом, последнею трубою, предвозвещающею конец мира и наступление новой жизни. Если поражался самый воздух, то поражались не только внешние условия земной человеческой жизни, но разрушались и прежние условия их нравственной жизни. Ввиду такой важности возвещаемого седьмою чашею ее вылитие сопровождается особенным знаменательным небесным голосом: "совершилось". Этот голос правильнее приписывать Самому Господу. Слово "совершилось" напоминает собою то же слово, которое раздалось из уст умирающего на кресте Господа. Как то слово было знаком окончания Ветхого Завета, так точно и голос Божий 17 ст. есть знак окончания Нового Завета. И здесь "совершилось" относится не только к седьмой чаше, но и ко всем предшествующим казням, ко всему домостроительству новозаветного спасения человеческого рода.


16:18  Произошли те же самые явления, которые были и после седьмой трубы (11:19); но теперь землетрясение, как знамение наступающего конца, последнего и решительного переворота, было столь сильным, что Иоанн не находит даже слов для обозначения этой силы его и разрушительности.


16:19  Под великим городом, распавшимся вследствие землетрясения на три части, можно разуметь и Иерусалим, хотя в Свящ. Писании он нигде не называется этим именем. Но здесь разумеется город будущего антихристианского царства, независимо от того, каким именем он будет называться. Тогда же, при землетрясении, и великому Вавилону было дано выпить чашу вина ярости гнева Божия. Вавилоном здесь назван тог же великий город, но только не просто как географическая величина, а как центральный пункт будущего антихристианского царства (ср. 4:8). Название Вавилон употреблено здесь как бы для обозначения антихристианского нечестия, которым будут жить люди последнего времени. Это-то нечестие и воспомянуто теперь Господом, и за него все нечестивые должны испить чашу Бож. гнева (ср. 14:8,10).


16:20  Вследствие землетрясения, как бывает и обыкновенно, изменится очертание суши, а некоторые острова совсем исчезнут, погрузившись в море; и таким образом, вся природа будет вконец разорена и обезображена. Но и люди не останутся нетронутыми: на них падет град величиною в талант. Однако же, испытывая такое наказание и сознавая, что причина его заключается в гневе Господа Бога, они не только не раскаиваются, но прямо хулят Бога, хулят Его как всемогущего мироправителя. Что же теперь остается для них? Остается последний Страшный суд, произнесение окончательного приговора и начало вечных мучений.


17:1  В новом видении, не непосредственно, Иоанн дает объяснения предыдущим видениям. Пред Иоанном является один из семи ангелов, в руках которых были чаши Бож. гнева. В выражении "подойди" можно усматривать указание на перемену направления мыслей и внимательности Иоанна. Он должен теперь обратить свой пророческий взор на суд над великою блудницею, сидящею на водах многих. Под блудницею здесь нужно разуметь тот самый город Вавилон, о котором упомянуто в 14:8; там он назван великим городом и охарактеризован как блудница. Над ним должен произойти и по словам 16:19. Великая блудница — это, несомненно, город (ст. 18), и город будущего времени, город антихристианского царства, который может быть назван Вавилоном или Римом по сходству своей культуры и по своему боговраждебному развращающему влиянию на другие народы.


17:2  Под блудодейством нужно разуметь распространение безнравственных обычаев и боговраждебности чрез лицемерную политику и развратную религию и культ, общее развращение (Клифот, Лютард) (ср. Иез 23:17). Но такого общего развращения, общего падения религии и распространения боговраждебности можно ожидать только от города и государства последнего антихристианского царства.


17:3  Замечание, что повел "в духе" есть указание на то, что это действие происходило лишь в видении, — лишь в своем экстатическом состоянии духа, а не телом Иоанн переносится в пустыню. Пустыня берется здесь в нравственно-религиозном смысле, в смысле оставленности, отдаленности. Великая блудница находится в пустыне не в каком другом смысле, как в том, что она за свое злодейство совершенно оставлена Богом и обречена на духовную смерть, на нравственную гибель. Такая оставленность является вполне заслуженною для нее, так как она, по выражению Апокалипсиса, отрекшись от Бога и христианской религии, восседая на звере; на него и на его силы всецело полагается жена любодейца, а не на Бога и на Его помощь. Зверь этот (11:6; 12:3,13) — дракон-диавол, который назван багряным, т. е. облеченным в царскую багряницу, как миродержатель тьмы века сего. Как к диаволу, к зверю подходит и та черта описания, что он был преисполнен богохульными именами: он — боговраждебная сила. И жена тоже облечена в порфиру и багряницу, что также указывает на царскую и гордую роскошь — на богатство, свойственное царственному городу, подобно Вавилону и Риму. Жена, город последнего времени, взяла от мира все, что в нем считается драгоценностью. Она изображается держащею в руках золотую чашу, наполненную мерзостью и нечистотою ее блудодейства. Это значит, что жена была, как город антихристианского царства, распространительницею безбожной и безнравственной культуры среди окружающих и подчиненных ему народов.


17:5  О внутреннем существе жены говорит имя на ее челе. На ее челе будет отражаться ее внутренняя духовная жизнь и стремления. Это имя есть "тайна", т. е. таинственное, и самое имя, состоящее из названия "великий Вавилон" нужно понимать не в буквальном смысле, но в переносном и символическом (Эбрард, Генгстенберг и др.). Вавилон есть название и символ будущего антихристианского города, который по своему развращающему влиянию на подчиненные города и народы будет истинною матерью блудодейства и земных мерзостей.


17:6  Далее Иоанн заметил, что жена была упоена кровью святых и свидетелей Иисуса Христа. Это говорит о том, что город Вавилон будет виновен в пролитии крови святых, в жестоком гонении против свидетелей христианской веры. И видя это, Иоанн дивился удивлением великим. Причина удивления Иоанна заключается в таинственном, достойном изумления сочетании зверя и жены, в их взаимной связи, общей деятельности и проявлении в мире. Далее и следует разъяснение.


17:8  Зверь есть диавол, так или иначе проявлявший в мире свое господство и свою сатанинскую силу. В прошедшем, т. е. прежде в Ветхом завете он был князем мира сего и господствовал чрез идолопоклонство и чародейство. Но потом его не стало, нет его и теперь, т. е. во дни получения Иоанном откровения. Вследствие искупительных заслуг Христа Спасителя диавол лишился своего прежнего обаяния (Ин 12:31) и его не стало на земле, как явного и открытого властителя человеческого рода. Он находится в бездне, т. е. состоянии связанности. Но это заключение не окончательное и не полное. Диавол освободится и выйдет оттуда (20:7). В погибель, погибель окончательную диавол пойдет только после, в отдаленном для Иоанна будущем. Для диавола как духа бессмертного погибелью может служить не уничтожение, но геенна, вечные мучения, поэтому он и называется сыном погибели (2 Фес 2:3). Исчезновению и появлению зверя удивятся все те, которые не вписаны в книгу жизни (13:8), но другие, верные христиане будут знать истинное значение появления зверя-диавола в его прежней силе.


17:9-14  Здесь ум, т. е. нужно особенное напряжение ума, которое свойственно мудрому человеку. Если имя жены и зверя нужно принимать не в историческом, а в символическом смысле, то и семь гор нельзя понимать буквально, так как они составляют часть всего символического образа (Генгстенберг, Клифот, Süller, Яковлев). Если же под женою нужно разуметь антихристианское царство, то и под семью головами зверя-диавола нужно разуметь земные царства, в направлении и развитии которых выразилась сила диавола и его боговраждебные усилия к развращению человеческого рода. А так как каждое историческое царство имеет свои исторические города, как выразителей своей культуры, и царей, как носителей государственной власти, то с представлением о государствах неразрывно должно быть связано и представление о царях. Поэтому в апокалиптическом видении мы под одним и тем же образом голов, по указанию ангела, должны видеть и семь гор, и семь царей (ст. 10). Зверь есть мировая сила в ее историческом развитии, в ее смене одних царств другими. Эти царства падают одно за другим, изменяя предыдущее последующим. В этом смысле и может быть сказано, что ко времени Иоанна пало уже пять царств (царей), шестое существовало, седьмое последует за ним, а после него возникнет последнее, которым и закончится история развития мировой богоборной силы диавола на земле. О первых пяти мировых царствах, уже павших, можно говорить только предположительно. Такими царствами могут быть названы: Ассирийское, Вавилонское, Персидское, Македонское и Сирийское, — последние царства прямо указаны у прор. Даниила. О шестом царстве сказано: "один есть", так как во дни Иоанна мировым царством было римское, то, очевидно, оно имеется ввиду, как шестое в ряду других. О седьмом царстве Иоанн выражается неопределенно. Оно еще не наступило, но когда придет, то недолго ему быть. Так как римские царство в настоящее время пало, то сменившее его царство, или мир, германо-славянских народов можно считать царством седьмым; оно должно продолжиться до времени возникновения восьмого царства. Это восьмое царство называется зверем (ст. 11), о котором было упомянуто в 8 ст. как о таком, который был и которого нет и из числа семи и пойдет в погибель. Наименование зверем заставляет понимать под восьмым царем антихриста и его царство. Выражение "и нет" говорит о той смертельной ране, которая была видима на одной из голов зверя и которая исцелела. Так как голова зверя есть то же, что и царства, то и исцеление одной головы, возвращение ее к жизни может говорить о возобновлении какого-либо из семи царств, которое в своем новом виде будет царством антихриста. Оно возникнет из семи, что значит, что оно будет заключать в себе особенности семи предшествовавших царств. Это именно царство антихриста, самое боговраждебное, но оно и последнее. Оно попадет в погибель, в геенну вечную. Цари, обозначаемые рогами, представляются не имеющими самостоятельных царств. Если они и примут царскую власть, т. е. право правителей и законодателей, то лишь вместе с зверем, как своим сюзереном, и то только на короткое время, на один час (Генгстенберг, Süller, Эбрард). Это, таким образом, представители народов и царств последнего времени (Лютард, Эбрард). Они отличны от царей, представителей мировых государств, которые названы головами зверя (св. Ириней, св. Ефрем Сирин). Антихрист как нельзя лучше воспользуется этими представителями (рогами) народов и царств, их настроением и образом мыслей и соединит их вместе для борьбы с Агнцем, против христианства и всего святого. Но победа в этой борьбе останется на стороне Агнца — Иисуса Христа, Который победит и лично и чрез избранных и верных Своих служителей, подвизавшихся на земле в борьбе с диаволом и со всем его воинством.


17:15  В таинственном символическом смысле под водами, по словам ангела, нужно разуметь многие народы, которые относились к главному городу как народы подчиненные. Десять рогов — десять царей будущего антихристианского времени возненавидят блудницу (ст. 16), т. е. город антихристианского царства. Ненависть обнаружится в разрушении города. Подобно тому как дикие звери разрывают на части и пожирают свои жертвы, так точно уничтожат город и апокалиптические цари; они предадут его полнейшему разорению огнем и мечем и расхитят все его драгоценности. Таким образом Бож. воля воспользуется царями, как послушным орудием своего мироправления, для того, чтобы постепенно довести историю мира до предопределенного конца: суд над городом, столицею антихристианского царства, разорение по желанию самого царя — антихриста будет предвозвещением конца мира и наступления Бож. суда.


18:1-3  Иоанн видит иного ангела, который нисходит с неба. Его слава и величие говорит о том, что он был посланником с великою миссией, с вестью о Страшном суде возмездия над грешным Вавилоном (Эбрард, Клифот, Лютард и др.). Ангел сильным голосом возвещает о том же падении того же Вавилона, о котором было возвещено 14:8 и 16:19. Вавилон, сообразно с этим пророчеством ангела, после своего падения сделается жилищем бесов и пристанищем всякого нечистого духа. Город сделается совершенною пустынею, местом мрачных развалин. Причина падения Вавилона — это развращающее влияние его политики и нравов на все земные народы. В опустошении, как деле возмездия по Бож. суду, сказывается полная противоположность прежнему состоянию города. Насколько во дни своего могущества и процветания Вавилон был центром государственного могущества, мирового влияния на жизнь и нравы и предметом подражания для всего всемирного антихристианского царства, насколько прежде он был центром мировой торговли, настолько же ничтожен он теперь.


18:4  С 4 ст. начинается речь другого лица, под которым более правильно разуметь Самого Иисуса Христа, Который обращается от Своего имени к избранным христианам как к народу Своего царства (ср. Исх 19:12). Повеление Господа: "выйди от нее, народ Мой" означает окончательное отделение общества избранных христиан последнего времени от нечестивого антихристианского общества. Кончилось долготерпение Божие и должно наступить время воздаяния. Бог вспомнил все неправды Вавилона, все его беззакония, они превзошли меру.


18:6  Воздайте ей — это приказание от того же лица, которому принадлежит и голос 4 ст., но к другому субъекту. Этими исполнителями Бож. повеления, очевидно, являются те самые цари, которые были назначены исполнителями Бож. воли относительно суда над Вавилоном. Им повелевается воздать, отплатить Вавилону, как и он воздавал "вам", ибо от его развращенной жизни, от его насилий страдали не только избранные христиане, гонимые и преследуемые, но даже и сами нечестивые цари и народы. Сильного двойного наказания, страдания Вавилон вполне заслужил своим крайним нечестием, своим развращающим примером и влиянием. Его виновность обнаружилась собственно в том, что он поил народы вином своего блудодеяния (14:4; 17:2,4).


18:7  Его прежняя гордость и самоуверенность, как столица антихристианского царства, как действительной царицы, а не как вдовы, не имеющей мужа, царя, окажутся в совершенной противоположности с его внезапной гибелью. Он считал себя всесильным, вечным, но его постигнет гибель и постигнет внезапно, в один день, и одновременно обрушатся на него казни (Андрей Кесарийский, Клифот). Чрез это и будет доказано, что силен Господь Бог, судящий его (ст. 8). О том впечатлении, которое будет произведено этими казнями, говорится в следующих стихах. Прежде всего восплачут цари, правители отдельных провинций и государств, составлявших единое антихристианское царство; для них особенно чувствительно будет опустошение столичного города. Но они только издали будут наблюдать за казнью и не осмелятся прийти на помощь и предотвратить гибель и только будут восклицать: горе, горе! Далее оплакивают разрушение купцы, которое само собою и непосредственно отзывается на их интересах, так как с мировым городом Вавилоном была тесно связана мировая торговля. Купцы так же, только издали, будут восклицать: горе, горе! Это горе и для купцов, ибо они не только потеряли рынок для своей торговли, но и сами находятся в страхе и опасности на самих себе испытать все те ужасы, которые уже постигли жителей Вавилона.


Мореплаватели, выражая свою скорбь по поводу разрушения Вавилона, посыпят даже на свои головы пепел в знак своей печали.


18:20  Но если падение Вавилона для обитателей земли, стоящих под непосредственным влиянием антихриста, было кончиною их горя, то для жителей неба и для тех, которые живут для неба, это событие будет предметом радости. Приглашаются к радости небо, святые, апостолы и пророки. Причина радости — наступление последнего и окончательного суда Божия, которого просили и желали прославившиеся мученики (Откр 6:10). Суд этот составляет предмет радости небожителей, ибо он есть торжество Бож. правосудия.


18:21  Иоанн при том видит символическое изображение внезапности и непоправимости падения Вавилона. Один (некоторый) ангел бросил в море большой камень. Этот образ означает то, что как тяжелый камень, брошенный в море, исчезает в нем быстро и безвозвратно, так точно по Бож. суду бесследно и безвозвратно погибнет и Вавилон. К этому образу ангел далее присоединяет и словесное описание той опустошенности и заброшенности, которые постигнут Вавилон. В заключение ангел объясняет и причину самого суда над городом и его жителями. Первая вина их та, что купцы обратились в вельмож и придали безнравственное направление своей торговле. Далее, вина в его волшебстве, т. е. его развращающей политике. Наконец, последняя и самая важная вина Вавилона в том, что в нем была найдена кровь пророков, святых и всех убитых на земле (ср. 17:6). Это значит, что Вавилон, как город при конце мира, столица антихристианства и место высшего проявления боговраждебности, был виновником пролития крови всех убитых на земле; так как зло и грехи будущего антихристианского мира были плодом и последствием всей долговременной истории зла, то, по справедливости, на антихристианский мир (Вавилон) падает и ответственность за все мировое зло.


19:1  В 19 главе говорится о торжественной радости по поводу гибели Вавилона, ибо это событие предвозвещало близкое и окончательное торжество добра и истины. Св. тайнозритель слышит новый, громкий небесный (на небе в его противоположности земле) голос, т. е. звуки пения (ср. 10:3; 16:18) исключительно блаженных ангелов (Эвальд) с четырьмя серафимами — животными во главе (4:8). Они взывают: "аллилуйя" (с еврейского языка "хвалите Бога") (ср. Пс 105:48). Прославляют за спасение, которое нужно понимать в смысле совершенного избавления христианского общества от козней диавола. Под славою же нужно разуметь славу Божию, которая свойственна Богу от века; а сила, как Бож. всемогущество, есть основание этой победы, этого торжества.


19:3  Третий стих содержит в себе повторение песни аллилуйя, но с присоединением нового основания этой хвалы Господа. Это то, что гибель Вавилона от десяти царей есть гибель вечная и окончательная, составляющая переход к вечному царству, ибо вечный дым говорит о вечном огне геенских мучений. Поэтому-то старцы и серафимы-животные падают и произносят: "аминь, аллилуйя" (Пс 105:48).


19:5  Едва замолкло ангельское пение, как послышался голос от Бож. престола, от Самого Иисуса Христа, который требовал, чтобы все рабы Божии воздали славу Богу.


19:6-7  В ответ на призыв Бож. голоса Иисуса Христа Иоанн слышит новое пение. Звуки этого пения он сравнивает с шумом говора, пения многочисленного народа. Можно думать, что оно было столько же небесным, сколько и земным. В нем участвуют все прославленные люди и мученики последнего времени, находящиеся на небе, и все те, которые назначены к прославлению, но еще находились на земле. Вследствие этого звуки пения были столь сильны и столь торжественны. Основание хвалы прежде всего в том, что наступило царство Вседержителя Бога, т. е. царство будущего века. Вторым побуждением к радостному славословию служит то, что уже наступил брак Агнца и жена Его приготовила себя. Здесь говорится о единении Иисуса Христа с Его обществом, но не о совершившемся наступлении этого царства, а только о моменте самом близком к нему. Это — тот же самый момент эсхатологии, когда Господь по звуку трубы ангела собирает всех Своих избранных, отделив их от нечестивых, поставляет по правую сторону Своего престола (Мф 25:23) для произнесения окончательного приговора суда. Общество верных христиан, доживших до последнего времени, и есть эта женщина, эта невеста Агнца. Оно приготовило себя к встрече своего жениха, Иисуса Христа.


19:8  Невеста Иисуса Христа одета в льняную одежду, которая означает ее святость и которая дана была ей Самим Господом. Она есть свидетельство того, что невеста угодна Господу и может войти в Его брачный чертог. Светлость христианского одеяния названа праведностью святых. А эта праведность человека, как его право к близости к Богу, может достигаться и достигается одновременно двумя путями: и собственною добродетелью, и Бож. благодатью оправдания. Чистая и совершенная невеста Агнца, т. е. христианское общество последнего времени, есть такое общество, члены которого достигли высшего возможного для человека нравственного совершенства при содействии Бож. благодати; оно есть, так сказать, плод исторического взаимодействия благодати христианства и собственных усилий человека.


19:9  В дальнейшем Иоанн слышит подтверждение будущего блаженного состояния изображенных и совершенных христиан. Ему повелевается одним из ангелов написать: "блаженны званные".


Это совершенные христиане последнего антихристианского времени, оставшиеся в живых до пришествия Господа. Их-то и утешает откровение и им говорит, что их скорби и страдания служат условием их блаженной жизни будущего. Они блаженны как званные, ибо для них как избранных и совершенных уготовано Богом блаженство, которое они и получат в награду за свои страдания, за свой труд при достижении благочестия и совершенства. Самая же брачная вечеря есть выражение самого тесного общения с Господом, которое может быть только в будущей жизни, только после окончательного и совершенного воцарения Иисуса Христа, после Его второго пришествия. Слова о блаженстве земных достойны полной веры и принятия, так как они принадлежат Самому Богу, совершеннейшей Истине и источнику всякого откровения, поэтому ангел и называет их истинными Бож. словами.


19:10  Иоанн пал к ногам ангела. Преклонение Иоанна было естественным, невольным следствием чрезвычайного впечатления явления ангела и его слов. Содержание слов было столь поразительно, что Иоанн не удержался и упал к ногам говорившего ангела, как падал к ногам ангела прор. Даниил. Ангел и исправляет эту невольную человеческую ошибку тайнозрителя и разъясняет, что, как бы ни были величественны те или другие явления на земле, люди из-за них не должны забывать Бога, Который есть их первопричина и единственно достойный поклонения и служения (Втор 6:13).


Свидетельство Иисуса есть Сам Иисус Христос, все то, чему Он учил и что Он совершил для спасения человеческого рода. Это свидетельство есть "дух пророчества", каковое выражение употреблено в смысле основания пророчества, того, что одушевляет пророчество и составляет его сущность: в свидетельстве Иисуса Христа, т. е. в Его учении и принесенном Им откровении, пророчестве, открыто и разъяснено, что только один Бог достоин поклонения и почитания. Вставкою 9 и 10 стихов было нарушено течение описания наступающего брачного вечера Агнца; с 11 ст. Иоанн снова обращается к этому описанию. Теперь говорится о тех уже, которые не только не удостоятся участия в брачной вечере, но подвергаются жестокому наказанию, как возмездию. Это — события последнего времени, времени Страшного суда и последнего воздаяния.


Предание об Апокалипсисе. В ряду свидетельств о происхождении какой-либо священной книги первое место принадлежит свидетельству предания. Если вся церковная древность с самого почти того времени, какому приписывается книга, высказывается известным образом о ее происхождении, то мы вполне уполномочены верить этому голосу Церкви, и внутренние данные самой книги имеют тогда второстепенное значение. Это и необходимо прежде всего помнить при критическом исследовании Апокалипсиса. На основании рассмотрения содержания и языка книги в связи с содержанием и языком четвертого Евангелия критика изобрела много гипотез относительно ее происхождения, но для нас имеет главное значение факт, что древнейшее церковное предание считает Апокалипсис писанием св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

Правда, Игнатий Богоносец не говорит ничего о происхождении Апокалипсиса, но он знает уже его. Ничем иным, как отношением к этой священной книге, должно объяснять некоторые выражения апостольского мужа, как, например, в послании к Ефесянам 15:3, — ср. Откр 21:3 и подобное. От сочинения другого важнейшего свидетеля древности — Папия мы имеем только фрагменты. Но, к счастью, епископ Андрей Кесарийский (V в.) во введении к своему толкованию на Апокалипсис относит Папия к поручителям за его достоинство. Свидетельство ученого комментатора имеет тем большую цену, что он, конечно, читал сам сочинение Папия, следы существования которого находятся еще и в гораздо более позднее время. В другом месте своего толкования Андрей цитирует Папия буквально.

В ряду тех звеньев, которые соединяют апостольский век с последующими поколениями, не обращавшимися с апостолами, первое место принадлежит св. Поликарпу Смирнскому. Он является главным и непосредственным свидетелем апостольского предания для своего ученика Иринея, а через последнего — и для всей Церкви. Ириней свидетельствует, что Поликарп не только был научен апостолами и обращался со многими, видевшими Господа, но апостолами же был поставлен и во епископа Смирнского. Из числа апостолов особенно близок был Поликарп к св. Иоанну, что засвидетельствовал Ириней в послании к Флорину и к Виктору Римскому. Все значение Поликарпа и зиждется на его отношении к ап. Иоанну, а затем на том факте, что Ириней является, конечно, устами Поликарпа и других пресвитеров. Следовательно, и сообщения Иринея об Апокалипсисе можно возводить к тому же источнику.

И вот, что касается Иринея, то он является свидетелем признания боговдохновенности Апокалипсиса как происходящего от Св. Духа. Писателем его он считает "Иоанна, ученика Господа" — стереотипная фраза для обозначения апостола Иоанна. Писатель этой священной книги тождествен с писателем четвертого Евангелия. Приводятся Иринеем и буквальные выдержки из Апокалипсиса. Затем св. Ириней удостоверяет подлинность числа 666 (а не 616) и рассуждает о его значении. Наконец, высказывается он и относительно времени происхождения Апокалипсиса, относя его к концу царствования императора Домициана.

Наряду с этими главными имеется еще целый ряд свидетелей относительно достоинства откровения. Их голоса хотя иногда и не вполне определенны вследствие потери источников, однако в своем согласии представляют нечто стройное и внушительное. Так, весьма важно свидетельство св. Иустина Философа в "Разговоре с Трифоном Иудеем". По его убеждению, Апокалипсис написал "некий муж по имени Иоанн, один из апостолов Христовых". У него же есть выражения, которые объясняются зависимостью от Апокалипсиса. Свидетельство Иустина важно, во-первых, ввиду его определенности; во-вторых, потому что он является свидетелем предания церкви Ефесской — первой из семи апокалипсических церквей.

Далее, среди сочинений плодовитого писателя второго века Мелитона Сардийского Евсевий называет одно: "О диаволе и об Апокалипсисе Иоанна".

Феофил Антиохийский в сочинении против ереси Гермогена пользовался, по сообщению того же Евсевия, и свидетельствами из откровения Иоанна. Этот факт указывает на общее признание Апокалипсиса в то время и в Антиохийской церкви. Евсевий, в интересах которого было найти доказательства тому, что Апокалипсис написан не апостолом Иоанном, в сочинениях названных писателей, очевидно, не нашел ни малейшего подтверждения для своего тезиса.

Очень важно то обстоятельство, что Апокалипсис признавал церковный писатель Аполлоний. Важность признания с его стороны достоинства этой священной книги обусловливается тем, что Аполлоний был противником монтанистов, против которых было направлено и его сочинение. А известно, что монтанисты делали из Апокалипсиса широкое употребление. К сожалению, из этого сочинения до нас дошло только несколько отрывков у Евсевия. А что касается отношения Аполлония к Апокалипсису, то здесь мы имеем краткое замечание Евсевия о пользовании Аполлонием свидетельствами из откровения Иоанна. Возразить против авторства апостола Иоанна на основании сочинения Аполлония Евсевий, конечно, не мог, но что Аполлоний давал интересные сведения относительно пребывания св. Иоанна в Ефесе, это следует из отмеченного историком рассказа о воскрешении апостолом мертвого. На основании всего этого Аполлония нужно признать одним из важнейших свидетелей апостольского происхождения и боговдохновенного достоинства Апокалипсиса.

У Поликрата, Ефесского епископа второй половины второго века, имеется упоминание об Иоанне, возлежавшем на груди Господа. Поликрат называет этого Иоанна — конечно, апостола — свидетелем и учителем — μάρτυς καὶ διδάσκαλος. В именовании μάρτυς справедливо видеть намек на написание Иоанном Апокалипсиса, поскольку наименование это соответствует апокалипсической терминологии и не может обозначать мученика ввиду того, что поставлено пред διδάσκαλος; кроме того, понимание слова μάρτυς в смысле мученик противоречит всему церковному преданию об ап. Иоанне.

Из послания церквей Лионской и Вьенской к церквам Азии и Фригии о гонении при Марке Аврелии в 177 г. видно, что Апокалипсис был в широком употреблении у христиан как утешительная книга, так как в послании этом находится много параллелей к выражениям Апокалипсиса. Однажды в послании он прямо цитируется как "Писание".

Из внецерковных свидетелей апостольского происхождения Апокалипсиса, за исключением монтанистов, можно указать на Левкия Харина, автора περίοδοι ’Ιωάννου. Левкий, принадлежавший к школе Валентина в широком смысле, может быть отнесен к свидетелям малоазийского предания. Появление его сочинения Цан ставит в пределы 140-200 годов. Ап. Иоанн, по Левкию, очевидно, является автором не только Евангелия и 1 Послания, но и Апокалипсиса. В своем описании путешествия апостола Иоанна этот еретик явно примыкает к посланиям Апокалипсиса: ясно, что он считал эту книгу апостольским произведением.

Таким образом, Апокалипсис в церквах Малой Азии пользовался общим признанием в качестве писания апостола Иоанна. Только голос алогов звучит диссонансом в этом согласном хоре свидетелей его канонического достоинства. Но критика алогов настолько слаба, что, вероятно, не нашла сколько-нибудь значительного признания. По крайней мере, самое еретическое движение, которое произвели алоги, представляется по источникам в очень неясных очертаниях. Но во всяком случае, они отвергали апостольское происхождение четвертого Евангелия и Апокалипсиса, приписывая их Керинфу. Протест алогов является, вероятно, результатом горячей полемики против монтанистов, и критика их имела исключительно догматические, а не исторические основания. К тому же она свидетельствует, что церковь того времени приписывала ап. Иоанну как четвертое Евангелие с посланием, так и откровение.

Что касается предания римской церкви, то Мураториев фрагмент, свидетельствующий о состоянии римского канона около времени папы Пия 1 († около 155 г.), называет Апокалипсис дважды — второй раз наряду с апокалипсисом Петра.

Цитируется, далее, Апокалипсис Ипполитом, который писал на него и толкование и его апологию под заглавием: "Главы против Кая". Кай, римский пресвитер, относился к Апокалипсису отрицательно; может быть, приписывал его Керинфу. Однако полемика Кая против Апокалипсиса не выше по достоинству полемики алогов и вызывалась догматическими основаниями. В самой римской церкви она не имела ни малейшего успеха.

В Африке Апокалипсис принимают Тертуллиан и Киприан. Климент Александрийский вовсе не сомневается в его апостольском происхождении, а его голос можно возвести еще далее — к Пантену. Ориген, начавший критическое изучение Священного Писания, нимало не сомневается в апостольском происхождении откровения Иоаннова.

Новую эру в истории критики Апокалипсиса в древней церкви открывает св. Дионисий, сначала наставник огласительной школы в Александрии, а с 247 года — епископ Александрийский. Повод к его критике дала борьба с хилиастами, вождем которых был епископ Непот, оставивший в руководство своим сторонникам сочинение: "Обличение аллегористов". Св. Дионисий в опровержение его написал сочинение: "Об обетованиях", в котором и рассуждает подробно об Апокалипсисе св. Иоанна. Дионисий Александрийский не отвергает прямо книгу, считает ее достойной уважения, но сомневается в том, что ее писателем был ап. Иоанн, сын Зеведея, автор Евангелия и соборного послания. Свои доводы Дионисий и получает путем сравнения Апокалипсиса и др. писаний ап. Иоанна. Доказательства Александрийского епископа основаны на различии Апокалипсиса от Евангелия и послания Иоанна по содержанию и языку. Также указание в Апокалипсисе Иоанном на себя самого несогласно, по мнению Дионисия, со способом самообозначения апостола в Евангелии. Хотя, по Дионисию, и нужно верить, что писателем Апокалипсиса был Иоанн, но на основании всего им сказанного сомнительно, чтобы это был апостол Иоанн. Определить точнее Иоанна-апокалиптика трудно. Вероятнее всего, что в Азии был другой Иоанн, тем более, что в Ефесе, говорят, существуют две могилы, причем каждая из них приписывается Иоанну.

Таково суждение Дионисия Александрийского об Апокалипсисе. До последнего времени находятся люди, которые считают рассуждение Дионисия образцом филологического и критическая исследования (Ренан). Но мы должны отнестись к критике ученого александрийца сдержаннее. Едва ли уже кто теперь согласится с утверждением, что Апокалипсис и четвертое Евангелие с посланием не имеют и слога общего. При всем различии языка новейшее исследование обнаруживает между ними замечательные параллели.

Не может поколебать критика Дионисия Александрийского и того убеждения, что до него Апокалипсис занимал в каноне очень твердое положение, как писание св. Иоанна, — апостола и евангелиста. Ниоткуда не видно, чтобы он ступил на путь внутренней критики потому, что не находил для себя никаких точек опоры в историческом предании. Если бы предание было нетвердо или запутано, то, несомненно, Дионисий воспользовался бы таким положением дела. Что ему был известен ничего не стоящий протест алогов, — это видно из отрывка из сочинения "Об обетованиях", сохраненного Евсевием. Исторических оснований к гипотезе двух ефесских Иоаннов у Дионисия не было никаких, почему он и ухватился за слух о двух могилах в Ефесе, из которых о каждой говорили, что она — Иоаннова.

Критика Дионисия не могла совершенно уничтожить уважения к Апокалипсису как апостольскому писанию: традиция была весьма сильна. И мы видим, что такие мужи, как Мефодий, Памфил, Лактанций, Викторин, Коммодиан считают и употребляют Апокалипсис как писание апостола Иоанна. Первый, на ком ясно сказалось влияние Дионисия Александрийского, был знаменитый Евсевий Кесарийский. Но и он в своем списке канонических книг помещает Апокалипсис и между общепризнанными — ὁμολογούμενα, "если угодно"; а затем, "если угодно", между подложными — νόθα, т. е. упоминает его под двумя совершенно противоположными и несоединимыми рубриками, апеллируя к личному вкусу. В другом месте — по поводу отрывка из предисловия Папия к своему сочинению, — Евсевий повторяет гипотезу Дионисия о двух Ефесских Иоаннах, причем тоже ссылается на существование в Ефесе двух могил, приписываемых Иоанну. Из всех рассуждений Евсевия явствует полное отсутствие у него исторических данных. За собою, очевидно, он не имел никого, кроме Дионисия, аргументом которого о двух могилах он и пользуется. В Demonstratio evangelica Евсевий цитирует Апокалипсис как новозаветный авторитет.

Последующее время не дает ничего достопримечательного для истории вопроса о положении Апокалипсиса в новозаветном каноне. Пред отцами стояла дилемма: или последовать преданию церкви, или же своему личному вкусу, часто определяемому направлением школы. Поэтому далее и нельзя встретить каких-либо исследований о нашей книге, а просто приходится отмечать, какой церковный писатель признавал Апокалипсис или просто цитировал его и какой нет.

Св. Кирилл Иерусалимский (315-386) в четвертом огласительном слове пересчитывал все священные книги нашего канона за исключением Апокалипсиса. Наоборот, св. Епифаний Кипрский († 403) принимает Апокалипсис подробно опровергает возражения против него со стороны алогов. Иоанн Златоуст не цитирует Апокалипсис. Мнение о нем Феодора Мопсуетского неизвестно. Точно так же и Феодорит нигде не цитирует Апокалипсиса. Юнилий, африканский епископ VI века, замечает, что относительно Апокалипсиса "между восточными христианами существует значительное сомнение". Св. Ефрем Сирин († 373) не цитирует его. Св. Иоанн Дамаскин († 750 г.) считает Апокалипсис среди канонических писаний. Св. Григорий Богослов употребляет его, равно как и Василий Великий и Григорий Нисский. Св. Амфилохий Икопийский говорит, что большинство считает эту книгу подложной. Но в самой Александрии ее принимает св. Афанасий Великий. Далее, она принимается Кириллом Александрийским, Дадимом Нилом, Исидором Пелусиотом. В V веке епископ Кесарийский Андрей пишет толкование на Апокалипсис; то же самое позднее делает другой епископ Кесарийский Арефа. В западной церкви Апокалипсис всеми церковными писателями считается произведением апостола Иоанна и принимается в канон. Таковы, между прочим, Иларий Пиктавийский, Амвросий, донатист Тихоний, блаж. Августин и др.

Отрицательные мнения относительно Апокалипсиса представителей богословской мысли с IV века не могли иметь никакого значения ввиду тех условий, в которых они высказаны. В самом деле они не являются ни плодом основательного изучения древнецерковного предания, ни плодом свободного критического исследования книги. Отношение к ней того или другого писателя, по-видимому, просто определялось личным вкусом или традициями школы. Ввиду же замечательных и согласных свидетельств более глубокой древности мы не можем утверждать, что Апокалипсис блестяще удостоверен древнецерковным преданием, как писание св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

Самосвидетельство Апокалипсиса о писателе. После всего сказанного необходимо обратиться к самой книге откровения и посмотреть, насколько ее собственное свидетельство подтверждает мнение о писательстве апостола. Иоанн называет себя рабом Божиим. Обращаясь к малоазийским христианам, он именует себя их братом и соучастником в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа, сообщает также, что он был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Свою книгу, написанную в форме послания, Иоанн посылает семи церквам, находящимся в Асии: в Ефес, в Смирну, в Пергам, в Фиатиру, в Сарды, в Филадельфию и в Лаодикию. Как показывают послания к семи церквам, апокалиптик был отлично знаком с состоянием их внешней и внутренней жизни, что возможно только при условии его продолжительного пребывания в Малой Азии. Вот и все, что мы можем узнать о писателе из самого Апокалипсиса.

Как показывает имя Иоанн, апокалиптик был палестинский еврей, а не эллинист, — последние не имели обыкновения носить еврейские имена. Очевидно, задолго до написания Апокалипсиса он переселился в Малую Азию и занимал там среди христиан самое высокое положение. Он был настолько выдающеюся по своему положению и общеизвестною в церквах провинции личностью, что считает возможным просто называть себя: "Иоанн" (1:4), "Я Иоанн" (1:9), "и я Иоанн, слышащий и видящий это" (22:8). Такое значение апокалиптика не могло основываться на его иерархическом положении, но для его объяснения необходимо предположить другое основание. Таким основанием авторитета Иоанна могло быть только его апостольское достоинство.

Но не только характер самообозначения писателя Апокалипсиса более понятен, если считать таковым апостола, — самый тон неограниченного авторитета, с каким написаны хотя бы послания к семи церквам, не дает возможности усвоять их одному из простых христиан, пусть это будет и весьма уважаемая личность. В самом деле всякий епископ может сказать о себе, что и он имеет Дух Божий, — но стоит обратить внимание на тон послания Климента Римского к Коринфянам. Писатель обращается от лица своей церкви и избегает всего того, в чем выражался бы его личный авторитет. Вот пылкий Игнатий пишет некоторым и из тех церквей, к которым должен был послать свою книгу апокалиптик. Но и он выражается в самом умеренном тоне. Даже послания апостолов Петра и Павла не отличаются такой экспрессией, как апокалипсические послания. Ввиду всего этого совершенно невозможно приписать Апокалипсис не апостолу, а какому-то другому Иоанну.

Если, далее, нам указали бы, что Христос в новозаветном Апокалипсисе описывается исключительно возвышенными и супранатуральными чертами, что понятно только в устах человека, не обращавшегося с Господом в Его земной жизни, и вообще утверждали бы, что в Апокалипсисе нет следов личных отношений писателя со Спасителем, то для первого мы нашли бы удовлетворительное объяснение, с последним же можно и не вполне соглашаться. Характер произведения обусловливается индивидуальностью автора, и среди учеников Христовых мы должны предположить такую личность, которая от рассмотрения человечески-исторических черт Господа возвысилась вполне до созерцания Его божественной и премирной сущности. Человечество не настолько бедно характерами, чтобы Провидение не нашло среди него достойного органа Своих откровений. Утверждать, что высота созерцания, проявившаяся у Иоанна в идеальном воззрении на лицо Христа, невозможна для самовидца Спасителя, — значит противоречить фактам известным из истории религиозной жизни. Ведь даже и не совсем высокие характеры пользовались иногда от своих крайне мистически настроенных поклонников божественным почитанием. Личность же Господа, и рассматриваемая с исторической точки зрения, настолько целостна в обнаружении черт Своего высшего происхождения, что овладевает при известных условиях всем человеческим сердцем.

Что касается следов личного обращения Иоанна с Господом в Апокалипсисе, то мы и не имеем права настойчиво искать их здесь ввиду пророческого характера и апокалипсической формы выражения идей в произведении. При всем том вместе с Цаном можно указать на трогательную сцену, описанную в 1:17-18. Иоанн пишет, обрисовав явившегося ему подобного Сыну Человеческому: "когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня правую руку Свою, говоря: не бойся: Я есмь первый и последний и живый; и был мертв и се жив во веки веков, и имею ключи ада и смерти". Это трогательное: "положил на меня правую руку Свою"; это уверение: "был мертв и се жив во веки веков", приписанные Сыну Человеческому, лице Которого, как солнце, сияющее в силе своей, а голос, как шум вод многих, который держит в деснице Своей семь звезд и имеет выходящий из уст острый с обеих сторон меч, — это возложение десницы и это уверение понятны только при предположении, что апокалиптик был близким учеником Господа. Это был ученик, возлежавший на персях Иисуса Иоанн, — можем мы утверждать и на основании предания и на основании самосвидетельства Апокалипсиса.

Против апостольского происхождения Апокалипсиса возражают указанием на 21:14 и 18:20. В первом случае говорится, что на основаниях нового Иерусалима написаны имена двенадцати апостолов Агнца; во втором же — к ликованию о погибели Вавилона приглашаются святые и апостолы, и пророки. Говорят, что особенно первый из приведенных стихов неуместен в устах человека, принадлежащего к лику двенадцати, что вообще об апостолах здесь говорится весьма объективно. Возражение, однако, вовсе не покажется основательным, если иметь ввиду, что число двенадцати апостолов было не случайным, но имеет символическое значение. Сознание такого значения было особенно живо у апостолов, как показывает первая глава книги Деяний. Ввиду этого при упоминании в 21:14 о двенадцати апостолах св. Иоанн мог вовсе не иметь в виду личности учеников Христовых, — для него было важно число 12 как таковое. Основательное же значение апостольского служения могло быть утверждаемо и в апостольский век и апостолом. Так, и св. Павел называет христиан утвержденными "на основании апостолов и пророков" (Еф 2:20).

Призыв в 18:20 понятен ввиду того, что ко времени написания Апокалипсиса почти все апостолы уже умерли. Сопоставление апостолов и пророков находим в Еф 3:5.

На основании всего изложенного можно утверждать, что самосвидетельство Апокалипсиса о писателе не только не говорит против его апостольского происхождения, но скорее понятно при признании, что автором книги был св. апостол Иоанн, сын Зеведея (См. комментарий: Введение в евангелие Иоанна: Апостол Иоанн Богослов).

Возражения против написания Апокалипсиса апостолом Иоанном, основывающиеся на различии его содержания и языка от содержания и языка четвертого Евангелия. Еще Дионисий Александрийский решительно доказывал мысль о различии между Апокалипсисом и четвертым Евангелием, которое не позволяет приписывать их одному и тому же автору. Для критики нового времени это различие также служило основанием отрицать принадлежность одного из этих двух писаний апостолу Иоанну. Но к настоящему времени дело научного исследования Иоанновской литературы поставило затронутый нами вопрос на другой путь. Признаны многие точки соприкосновения между Апокалипсисом и другими писаниями Иоанна, заставляющими, по крайней мере, предполагать их происхождение из одной школы (Так Иог. Вейс, Вейцзеккер, Бюссе).

Мы не имеем возможности рассуждать здесь подробно о том, насколько основательны или неосновательны указания на различие между учением Апокалипсиса и Евангелия с посланиями и ограничимся только указанием наиболее поразительных параллелей между ними. Эти параллели имеют тем большее значение, что различия, если указания их не содержат утрировки, вполне объяснимы из характера откровения как писания пророческого, написанного притом в апокалипсической форме.

Общий тон Апокалипсиса совпадает с тоном Евангелия и посланий Иоанна. Как в первом, казни и гибель нечестивых изображаются яркими красками, в резких тонах, в мрачных образах, так и в Евангелии и посланиях можно найти много резких выражений, можно усмотреть особую решительность в высказанных мыслях. Последнее в свою очередь объясняется характером воззрений ап. Иоанна. Пред его глазами рисовались противоположности, ему представлялся весь резкий антагонизм двух царств добра и зла. И вот мы видим, что это идеальное разделение мира на две половины — на детей Божиих и детей диавола, на ходящих во свете и ходящих во тьме, на нечестивых и сохраняющих заповеди Божии и имеющих свидетельство Иисуса, которые не поклонились зверю и образу его и не приняли начертания его на чело свое и на руку свою, — это резкое разделение проводится Иоанном во всех его писаниях, составляя их особенность.

Кроме сходства в общем характере, отметим еще такое же сходство в следующих частных пунктах. Христология Апокалипсиса совпадает с христологией четвертого Евангелия. Параллели в некоторых случаях удивительны. Так, в Апокалипсисе Мессия часто выводится под образом Агнца — τò ἀρνίον. Агнцем же — ὁ ἀμνòς — называется Он и в четвертом Евангелии (Ин 1:36). Пролог последнего предлагает связное учение о Христе, как божественном Логосе; в Откр 19:13 читаем о Мессии: "и называется имя Его: Слово Божие". Апокалиптик, представляющий часто Христа под образом Агнца, рисует Его в самых возвышенных чертах. Евангелист под бренным телесным покровом Господа всюду усматривает премирное божественное существо.

Параллель между Апокалипсисом и четвертым Евангелием наблюдается и в их отношениях к иудейству. Для апокалиптика иудаизм развился в христианство, церковь — истинный духовный Израиль; сторонники же номизма только говорят о себе, что они — иудеи; на самом же деле они не таковы, но синагога сатаны (2:9; 3:9). Такой же точно смысл имеют и некоторые выражения евангелиста, относящиеся к иудейскому закону, например, 7:19: "не Моисей ли вам дал закон"; ср. 7:22; 8:17; 15:25. Пасха, далее, называется: Пасха иудейская (2:13; 6:4; 11:55). Наконец, в 8:44 представители иудейства прямо называются детьми диавола.

Совпадает Апокалипсис с Евангелием и в учении о "духе" — τò πνευ̃μα. И в том и в другом писании τò πνευ̃μα является просвещающим верующих фактором, личным принципом божественного откровения.

Наконец, апокалипсический хилиазм можно считать образным выражением учения четвертого Евангелия о двух воскресениях — первом духовном и втором — всеобщем воскресении тел человеческих для последнего суда.

Что касается языка Апокалипсиса, то он действительно в сравнении с языком Евангелия и посланий Иоанна представляет значительные особенности. Но многие, однако, из этих особенностей получают надлежащее объяснение из характера писания. Так, если в приветствии 1:4 читаем: ἀπò ὁ ὢν καὶ ὁ ἠ̃ν καὶ ὁ ἐρχόμενος, то это вовсе не указывает на невежество автора в греческом языке, доходящее до того, что он не знал, что после ἀπò нужно поставить родительный падеж или что глагол является несклоняемой частью речи, — нет, способ выражения обнаруживает даже мастерство писателя, некоторую свободу владения речью. Эту особенность языка можно назвать неправильностью риторического свойства, куда должно отнести еще все то, что обусловливалось живостью и силой поэтической пророческой речи. Другие особенности объясняются влиянием еврейского, которое особенно понятно в Апокалипсисе. Есть, наконец такие неправильности языка в Апокалипсисе, которые едва ли поддаются объяснению, — см., наприм., 14:19. Встречаются случаи costructio ad sensum, — см. 4:1; 6:9; 11:15 и др.

Стиль, общий характер речи, правда, в Апокалипсисе несколько иной сравнительно с другими писаниями Иоанна. Но и последние не показывают апостола весьма искусным в том, что касается конструкции греческой речи. Это видно и из стиля 1-го послания, где не усматривается свободы в выражении мыслей при помощи языка, — наоборот, замечается некоторое однообразие, — и из Евангелия, из которого видно, что его писал еврей.

Что касается Апокалипсиса, который все-таки, конечно, выделяется из ряда других писаний Иоанна в этом отношении, то его стиль может быть объяснен из формы писания. Как проповедь всегда почти у нас выделяется из ряда других литературных произведений своим языком, даже иногда требуют от нее особого стиля, так, можно предположить, и в Апокалипсисе ап. Иоанна сказался особый апокалипсический стиль.

Наконец, между Апокалипсисом и другими писаниями ап. Иоанна существуют и прямые соприкосновения в области языка. Это их родство выражается в выборе одинаковых образов, в некоторых совпадениях синтаксического характера и, наконец, в совпадении в некоторых случаях вокабуляра (см. Бюссе. D. Offenbarung Iohannis. S. 177-179).

Единство Апокалипсиса. С восьмидесятых годов минувшего столетия критическое исследование Апокалипсиса остро поставило вопрос о единстве этой свящ. книги. Почин в этом деле принадлежит ученому Даниилу Фёльтеру, выступившему в 1882 г. с сочинением "Происхождение Апокалипсиса" (на немецком языке). С тех пор появилось много опытов, предлагающих то или иное его деление. Здесь можно еще упомянуть труды Эрбеса, Шпитты, И. Вейса и др. Все они признают, что над Апокалипсисом в разное время работало несколько рук. Кроме того, еще Фишер в 1886 г. выступил с гипотезой, по которой Апокалипсис является иудейским произведением с христианскими интерполяциями. Наконец, Вейцзеккер, Пфлейдерер, Бюссе и др. держатся гипотезы фрагментов, согласно которой автор Апокалипсиса воспользовался при написании своего труда различными апокалипсическими фрагментами, широко распространенными между иудеями.

При изучении всех этих гипотез обращает на себя внимание их чрезвычайная сложность. Нет никакой возможности приписать лицам, по представлению поименованных критиков, работавшим над Апокалипсисом, ту сложную и хитрую литературную работу, какую находят эти авторы. Да и вообще о крайнем субъективизме всех построений можно заключить из того, что никакая гипотеза не имеет сторонников, и каждый почти отрицатель единства книги предлагает свое решение вопроса, если не отказывается совсем от такого решения.

Далее, сложный и стройный план Апокалипсиса говорит в пользу его единства. Наконец, самое сильное доказательство этого единства основывается на факте одинакового языкового характера сплошь всего Апокалипсиса. Да и вообще в писателе книги, полной духа и жизни, невозможно усмотреть сухого компилятора.

Время, место и цель написания Апокалипсиса. В определении времени написания Апокалипсиса наблюдается полное согласие между первостепенным внешним свидетельством и данными для определения эпохи, заключающимися в самой книге. Так, Ириней сообщает, что Иоанн видел откровение к концу царствования Домициана. Положение христиан при Домициане отразилось и в содержании Апокалипсиса. Замечательно прежде всего то обстоятельство, что откровение предполагает повсеместное преследование христиан. Однако еще не видно, чтобы это преследование давало многих мучеников. Апокалиптик, правда, пережил уже один период времени, когда кровь христианская лилась рекой и, как показывает видение пятой печати, в настоящее время находится только в ожидании, что подобное же повторится в недалеком будущем. Как видно из обстоятельств его личной жизни, в период появления Апокалипсиса практиковалось особенное наказание за христианское исповедание — за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Таким наказанием было изгнание.

Все перечисленные черты положения христиан указывают на время Домициана. Кровавое гонение, которое имеет ввиду апокалиптик, есть гонение Нерона, которое, впрочем, не вышло за пределы Рима. Теперь преследование делается повсеместным, — это уже прямо указывает на Домициана. Видеть в этом черту из времени Траяна было бы ошибочно. Во-первых, из письма Плиния Младшего к Траяну видно, что он и без указаний императора принимал уже решительные меры против христиан, — очевидно, в прошлое царствование эти меры были в порядке вещей. Во-вторых, у Диона Кассия есть прямое известие о процессах христиан при Домициане. Наконец, изгнание в отношении к христианам практиковалось именно при последнем Флавии, а не ранее и не при Траяне.

Указание на другую особенность Домицианова царствования скрывается в символизме Апокалипсиса. Здесь часто идет речь о тех, которые не поклонились образу зверя. Лжепророк по 13:14 убеждает людей, чтобы они сделали образ зверя. Символизм, конечно, ведет свое происхождение от практики императорского культа. Но опять же не о Нероне, а именно о Домициане засвидетельствовано, что он был особенно высокого мнения о своей божественности.

Словом, на основании исторических свидетельств можно утверждать, что Антонины не ввели чего-либо нового своею политикой в отношении к христианам, но только продолжили, развили программу последнего представителя прежней династии. Ввиду этого свидетельство Иринея о том, что откровение было созерцаемо в конце царствования Домициана, получает всю силу несомненной убедительности и полной достоверности. Точно указать год написания Апокалипсиса мы не имеем возможности.

Что касается места написания, то таковым был остров Патмос. Апокалиптику ясно говорится: "то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии" (1:11). Было бы странно предполагать, что апокалиптик отложил на более или менее продолжительное время исполнение этого поручения Господа. Кроме того, откровение написано в форме послания, адресованного к определенным церквам, а это также заставляет предполагать, что Иоанн во время его написания находился вне Малой Азии.

Поводом к написанию откровения послужила надвигавшаяся гроза в виде жестоких преследований, которые ожидали церковь. В то время уже было ясно, что наступает период, когда Римская Империя откроет поход против христианства с целью стереть его с лица земли. Представление об этих угрожающих церкви бедствиях в связи с сознанием полной ее победы и послужило поводом к написанию Апокалипсиса.

Поводу соответствовала и цель. Откровение имеет ввиду не только семь малоазийских церквей, но всю вообще Церковь вселенной и хочет дать утешение всем тем из верующих всех времен, которые, будучи проникнуты истинным духом Христовым, чувствуют на себе ненависть мира сего в какой бы то ни было форме.

Цель и метод толкования Апокалипсиса. Целью исследования и толкования Апокалипсиса нужно поставить содействие достижению намерения его боговдохновенного писателя. Этим намерением было научение и утверждение всех христиан в вере и надежде, посему и задача толкования должна состоять в стремлении пробудить и усилить интерес к Апокалипсису и желание углубиться в его содержание и стремление извлечь из него возможную душевную пользу.

Метод толкования Апокалипсиса должен быть столь же своеобразен, как и самое его содержание.

Преданием нашей Православной Церкви установлено, что Апокалипсис св. Иоанна Богослова есть предвозвещение будущей судьбы Церкви и мира. Явления и образы, описываемые в нем, не есть ни прикровенная история прошлого, ни предуказание тех или других эпох церковной истории и отдельных человеческих личностей. Нет, Апокалипсис и его видения (кроме первых трех глав) есть в собственном смысле эсхатология, есть изображение последней судьбы мира и Церкви и тех событий, которые предварят и подготовят эту кончину. Поэтому ключ для понимания Апокалипсиса православный богослов должен искать, с одной стороны, в пророческих писаниях Ветхого Завета, где рисуются некоторые образы грядущей судьбы ветхозаветной и новозаветной церквей (пророк Даниил, Иезекииль, Иоил), а с другой — и это в особенности — в эсхатологической речи Спасителя (Мф. 24 гл.) (Клифот 14; Эвальд 10-16; Корнели 11; Эбрард 28-33; Оберлен, Лютард 173). То, что предсказал Спаситель, как имеющее быть при конце мира, должно служить руководством к пониманию предсказаний Апокалипсиса. И все, что находим эсхатологического в посланиях апостолов Павла, Петра, Иуды, также должно быть принимаемо во внимание при толковании Апокалипсиса.

Содержание Апокалипсиса. Естественно, что тот или другой взгляд на содержание Апокалипсиса и на смысл его пророческих видений должен быть основанием и деления Апокалипсиса на части при его исследовании. Общее деление остается у всех одним и тем же: именно подразделяют на введение (1:1-8), первую часть (1:9-3:22), вторую часть (4:1-22:5) и заключение (22:6-21). Введение есть не что иное как вступление, содержащее в себе объяснение названия книги (1:1-2), цель ее написания (1:3), указание лиц, к которым она адресуется (1:4), благопожелание им мира от Триединого Бога (1:4-5a), доксология Иисуса Христа (1:5b-6) и ее авторизация (1:7-9).

Первая часть (1:9-20; 3:22) содержит в себе послания к семи малоазийским церквам: Ефесской, Смирнской, Пергамской, Фиатирской, Сардийской, Филадельфийской и Лаодикийской, с обозначением их достоинств и недостатков, с предуказанием их будущей судьбы и обещанием награды вместе с предостережением и угрозою. Эту часть можно назвать пророчески-учительною. Ее содержание резко отличается от содержания второй части; точно так же отлична и форма изложения. Здесь преобладает историческая форма древних пророчеств. Далее здесь нет ничего эсхатологического, но все ограничивается течением настоящего времени или близкого будущего. Семь малоазийских церквей суть типы состояния вселенской Церкви и ее последователей. Начало такому взгляду на отношение содержания первых трех глав ко всей Церкви указано Мураториевым каноном, где замечено, что хотя Иоанн "писал семи церквам, однако же говорит всем". Это мнение разделяют и новейшие толкователи. Откровения семи церквам составляют особенный ряд откровений, назначенных, первее всего, непосредственно к известным семи церквам Малой Азии, и если касаются всех христиан, то так же, как, напр., послания ап. Павла к частным обществам и лицам, касаются всех христиан вселенской Церкви, т. е. постольку, поскольку в них содержатся общехристианские наставления, или поскольку могут повторяться в истории мира те или другие частные положения и случаи.

Основываясь на этом положении, приходится совершенно отделить первую часть от второй части Апокалипсиса, если исследовать его с точки зрения эсхатологии мира.

Вторая часть Апокалипсиса может быть названа апокалиссико-эсхатологической, так как в этой части эсхатологические истины, случайно и по частям сообщавшиеся в других писаниях Ветхого (особ. у Даниила) и Нового Заветов (в Евангелии у ап. Павла и Петра), раскрываются апокалипсическим способом, т. е. через картины, символы и видения, иногда странные и недоступные для ясного представления (Le Blane D'ambonne. С. 159). По отношению к такого рода содержанию и его изложению задачи толкователя более сложны и затруднительны. Поэтому, кажется, нет двух толкователей, которые бы вполне сходились между собою в разделении на группы апокалипсических видений и в указании связи их между собою. Содержание Апокалипсиса столь разнообразно, видения и картины столь многочисленны, что для каждого толкователя при разнообразии человеческих умов и способностей всегда находится новая точка зрения, которая и делает его несогласным (хотя часто и в очень незначительном отношении) со всеми предшествующими толкователями.

Нужно держаться общего убеждения, что Апокалипсис представляет собою несколько групп видений, отчасти параллельных между собою (Лютард 171). Это общее правило, прилагаемое к толкованию Апокалипсиса, так сказать, освящено древними толкователями и несомненно отобразилось на толковании св. Андрея Кесарийского.

Имея ввиду этот общий взгляд на характер отрывочности в раскрытии содержания Апокалипсиса, всю его вторую эсхатологическую часть можно разделить на пять отделов-групп. Каждый отдел-группа представляет собою особый и самостоятельный порядок явлений, служащих обнаружением божественного мироправления. Этот порядок, начинаясь в том или другом пункте христианской истории, приходит к ее последним событиям в конце мира.

Укажем вкратце эти пять порядков.

Первый порядок. Видение престола на небе и Сидящего с запечатанною книгою в деснице; явление ангела посреди престола для раскрытия печатей книги (4-5 гл.). Явления коней после раскрытия каждой печати: после первой — белого, второй — рыжего, третьей — черного, четвертой — бледного (6:1-8). При раскрытии пятой печати — видение под жертвенником душ убиенных за слово Божие (6:9-12); по снятии же шестой печати — явления мирового переворота и ужас всех живущих на земле (6:13-17).

Второй порядок. Видение четырех ангелов на четырех углах земли и ангела, сходящего с неба с печатью Бога в руке для запечатления 144 тысяч рабов Божиих (7 гл.); раскрытие седьмой печати и звуки шести труб, сопровождавшиеся казнями (8-9 гл.). Видение ангела с раскрытой книгой. Измерение храма. Явление двух свидетелей; землетрясение после их восхождения на небо. Звук седьмой трубы: голоса на небе с хвалою воцарившемуся Господу Иисусу Христу. Видение храма на небе и явление ковчега при молниях, голосах, громах и землетрясении (10-11 гл.).

Третий порядок. Великое знамение: видение жены, облеченной в солнце, красный дракон, борьба архистр. Михаила с драконом и низвержение этого последнего на землю (гл. 13). Видение девственников, стоящих на горе Сионе, — ангела, летящего по небу с вечным Евангелием, другого ангела, возвещающего падение Вавилона с угрозою поклоняющимся зверю. Видение на светлом облаке подобного Сыну Человеческому с серпом в руке для пожатия земли и видение ангела с серпом для обрезания винограда на земле, который был брошен в великое точило гнева Божия (гл. 14).

Четвертый порядок. Видение семи ангелов с семью чашами последних язв и видение победивших зверя (гл. 15). Вылитие одной за другою шести чаш и шесть казней после каждой из них. Землетрясение после седьмой чаши (гл. 16). Объяснение видения блудницы, сидящей на звере (гл. 17). Возвещение о погибели Вавилона и плач о нем (гл. 18). Радость на небе. Видение отверстого неба, белого коня и сидящего на нем Верного и Истинного. Слова Божия, идущего в сопровождении воинства для суда над зверем и лжепророком (гл. 19).

Пятый порядок. Видение ангела с цепью и ключом в руке для заключения дракона на тысячу лет в бездну. Воскресение убиенных и царствование их со Христом тысячу лет. Освобождение сатаны, появление народов Гога и Магога, их поражение и ввержение сатаны в геенну (гл. 20). Видение нового неба, новой земли, нового Иерусалима и его обитателей (21:1-22:5).

К этому видению непосредственно примыкает заключение Апокалипсиса, которое, кроме указания на авторитет Иисуса Христа как автора откровения, содержит в себе увещание принять всем сердцем возвещенное и ожидать скорого второго пришествия (22:6-21).

Из этого краткого указания содержания пяти порядков апокалипсических видений можно усмотреть ту общую мысль, что выяснение божественного мироправления идет от общего к частному, постепенно добавляя все новые и новые частности. А так как это мироправление должно кончиться всеобщим судом и воздаянием, которому должны предшествовать божественные призывы к покаянию, то в этих порядках применена также и некоторая постепенность все более и более усиливающихся казней гнева Божия над нечестивыми.

В первом порядке изображены только общие последствия христианской проповеди в мире бедствия на земле и награды на небе (первые пять печатей). Этот порядок оканчивается только предсказанием на будущий суд, которому должны предшествовать перевороты в мире. Второй порядок, начиная с указания разделения между избранными Божиими и грешниками, содержит в себе раскрытие явлений гнева Божия непосредственно над этими грешниками как карающими сами себя. Эти казни вызовут крайнее разобщение между избранными и грешниками, и представители избранных (два свидетеля) подвергнутся крайнему преследованию со стороны грешников. Но это крайнее развитие зла будет вместе и преддверием его падения: громы и землетрясения предвещают приближение суда.

Явления третьего порядка служат как бы объяснением явлений предшествующих порядков: земные страдания праведников, злодеяния грешников и их вражда против первых есть следствие той борьбы, которая происходила на земле между добром и злом, ангелами добрыми и ангелами злыми. Диавол посылает в мир даже антихриста (зверя). Но борьба должна кончиться победою добра; ангел уже возвещает эту победу, и является Сын Божий с серпом в руке, что и по притче Спасителя означает кончину мира. После того, как в третьем порядке была указана главная причина зла на земле, явления четвертого порядка рисуют, с одной стороны, картины справедливых казней, которым должен подвергнуться грешный мир, а с другой — то процветание зла, которое будет детищем диавола. Божественный промысел не дремлет: наказания грешного мира дойдут до своего конца, и после того как для всех станет очевидным, что человечество останется нераскаянным, Господь явится с небесным воинством и произведет суд над миром, начав его с главных обольстителей — со зверя и лжепророка, т. е. с антихриста и его поборника.

Явления пятого порядка хотя, по-видимому, и представляют собою продолжение и вывод порядка предыдущего, но в действительности есть ответ на некоторые возможные недоумения по поводу порядков предыдущих. По учению Христа и апостолов диавол был уже побежден. Почему же он так силен в мире? На это Апокалипсис отвечает, что действительно диавол побежден, что он как бы связан искупительными заслугами Спасителя; но эти узы действительны только по отношению к тем, которые суть истинные рабы Христовы, которые, сораспинаясь Ему, с Ним и воскресают для царствования и свободы над злом. Диавол свободен лишь по отношению к сынам противления. Свою прежнюю полную свободу он получит только в конце мира и то только на короткое время (время антихриста). Тогда он получит власть вести войну даже и против святых. Но это временная полная свобода диавола будет вместе с тем и его последним торжеством, за которым последует окончательное посрамление и окончательное осуждение его и всех его приверженцев. Он взойдет на высоту, но не для того, чтобы навсегда остаться там, а для того, чтобы на виду у всех быть низринутым оттуда в бездну — геенну. Тогда-то, когда это падение диавола совершится у всех на виду, наступит вечное спокойствие и блаженство праведников и начнутся вечные мучения грешников.

Литература. Августин. О граде Божием.

Андрей Кесарийский. Толкование на Апокалипсис.

Викторин. Толкование на Апокалипсис.

Жданов. Откровение Господа о семи азийских церквах. М., 1891.

Евсевий. Церковная история.

Ипполит. Слово о Христе и об антихристе.

Ириней. Против ересей. Кн. V, гл. 18.

Норов, А. Путешествие к семи церквам, упоминаемым в Апокалипсисе. 1847.

Оберлен. Прор. Даниил и Апокалипсис св. Иоанна. 1882.

Орлов, свящ., Н. Д. Апокалипсис св. Иоанна Богослова. М., 1904. Novum Testamentum Graece ad antiques testes denuo recensuit Const. Tischendorf, editio septima.

Ebrard [Эбрард]. Die Offenbarung Johannis. 1835.

Ewald [Эвальд]. g. H. A. Commentarius in Apocalypsin Johannis exegetteus et criticus. 1828.

Ewald [Эвальд]. g. Н. A. Johannis Apocalypse. 1862.

Hengstenberg [Генгстенберг]. Die Offenbarung desh. Johannis. 1849.

Kliefoth [Клифот]. Die Offenbarung desh Johannis. 1874.

Lütardt [Лютард]. С. Е. Die Offenbarung Johannis. 1861.

Migne, J. P. Scripturae Sacrae cursus comptetus. T. XXV. In Apocalypsin dilucidatio et commenlaria. 1842.

Bousset [Бюссе], D. Offenbarung Johannis. 1906.

Winer. Biblisches Realworterbuch. 1872.

Скрыть
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

14:1 Эта глава показывает нам как бы новую волну света, которая приходит после мрака. Весь Апокалипсис пронизан этими волнами, в нем есть определенный ритм: нарастает волна зла и потом, как во время прибоя, обрушивается и разбивается о камни и отступает. Каждый раз мы видим торжествующее зло, которому дана власть. Оно ведет войну со святыми, побеждает их, но потом все рушится. Среди грозных звуков страшного зверя мы различаем иные звуки — более светлые, радостные. Мы видим гору Сион, но здесь едва ли идет речь об историческом Иерусалиме. Это духовный Сион, Церковь, и на нем сто сорок четыре тысячи праведников — двенадцать колен израилевых, умноженных на двенадцать — число апостолов, а затем на тысячу, что означает великое множество. Это символическое число полноты верных Христу — ветхозаветная и новозаветная Церковь. Вместо сатанинского знака, который начертан на челе у людей, отдавших свое сердце земным силам, на челе их начертано имя Отца.


14:2-3 «И услышал я голос с неба...» Это ветхозаветные образы, которые мы находим во Второзаконии, у Иезекииля и у многих других пророков ( Иез 1:24; 43:2 ). Поет вся Церковь, она напоминает в этот момент хор: люди идут с гуслями, звучит мелодия, перед престолом поют новую песнь. «Новая песнь» — это образ из Второисайи, мессианская песнь спасения ( Ис 42:10 ). Они спасены, хотя и погибли, распятые на крестах Нероном, брошенные зверям, уничтоженные огнем и пытками, убиваемые повсюду, и не только в те времена, но и в последующие столетия. Избранные идут, как хор торжествующих, сто сорок четыре тысячи человек. Они поют песнь Завета, близости Божьей, которая есть тайна между Богом и людьми. Никто не знает этой песни, никто не может ей научиться, кроме «сих ста сорока четырех тысяч».


14:4-5 Они девственники, без жен, но это вовсе не значит, что все они монахи, потому что в таком случае можно было бы подумать, что спасены одни мужчины. Здесь снова используется древний образ. По мнению большинства толкователей, когда речь идет «об осквернении с женами», имеется в виду язычество, Вавилон, наполнивший все страны своим блудом, то есть языческая империя. У древних пророков постоянно ставился знак равенства между блудодеянием и идолопоклонством, для них это были синонимы. И в данном случае речь идет о мужчинах и женщинах, которые остались не оскверненными этим идолопоклонством. Они следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Это значит, что они с Ним и в дни скорби и мрака, а не только в дни Его торжества.


«Они искуплены из людей», значит, выкуплены, приобретены для Агнца, составляют Его достояние. Они непорочны перед престолом Божьим. Это первая весть о спасении среди мрака царства антихриста.


14:6-7 Вторая весть о спасении — это вечное Евангелие. Я не думаю, что речь идет о книге. Это благовестие, основанное на всех Евангелиях; это не Евангелие, отнесенное к какой-либо одной эпохе, а благая весть, обращенная ко всем временам. В средние века было немало толкователей, которые считали, что старые Евангелия, которые мы имеем, пройдут и людям будет дано вечное Евангелие. Был Завет Отца, сейчас — Завет Сына, потом будет Завет Духа Святого, и тогда будет дано вечное Евангелие. Основателем этого учения, столь соблазнительного по своей стройности и изяществу, был аббат Иоахим Флорский. Эта концепция в ее более расширенном виде сильно повлияла на нашу религиозно-философскую мысль, на идеи Флоренского, Булгакова, Мережковского и других. На самом деле речь идет не о какой-то книге, а о непреходящем Евангелии, которое распространяется по всей Вселенной.


14:8 Торжествует слово Божье, падает град человеческий. Из двух градов один, слабый и гонимый, торжествует, а другой, исполненный неприступной гордыни, рушится. Вавилонская башня — это первый библейский символ. Это башня, которая была построена до неба. У пророка Исайи много раз упоминается Вавилон как собирательное понятие для всякой богоборческой, насильнической империи. «Пал Вавилон» — эти слова, звучавшие еще в Ветхом Завете, повторяются и здесь ( Ис 21:9; Иер 51:8 ). Во времена апостола Иоанна под Вавилоном подразумевался Рим; для других времен мы, естественно, можем подставлять названия других империй, но смысл остается тот же. Пал Вавилон — но не только Вавилон, но и те, которые отдали ему душу, включившись в его жизнь и в его мрачные деяния.


14:9-12 Поклоняющийся зверю и образу его принимает его начертания и будет «пить вино ярости Божией». Вино ярости — тоже старый ветхозаветный образ ( Иер 25:15 ). Когда собирали виноград, его топтали в точилах, и оттуда вытекал красный виноградный сок, который собирали, и после его брожения получалось вино, напоминающее кровь. Поэтому у пророка Исайи вино — символ кровавых дней ( Ис 63:1–6 ), когда человеческая неправда и правда Божья входят в острейший, глубочайший конфликт, и тогда, как из точила, выжимается кровь возмездия... Не следует считать, что Бог кого-то непосредственно наказывает: это примитивное, грубое, лишь отчасти верное представление. Человек, сея зло, сам навлекает его на себя, пожиная плоды своих дел. Из точила поднимается кровавый сок, поднимается до того уровня, где у коня узда (см. Откр 14:20 ), то есть выше человеческого роста, и губит его. Это начало возмездия.


14:13 А что происходит с людьми, которые несли свой светильник верно, не роняя его? В этом мире они все время терпят страдания и унижения, кажется, что они не могут быть полностью счастливы. На самом деле — могут, но их счастье совершенно другое: даже если они умирают, то умирают, неся свой светоч. «Отныне блаженны мертвые» — то есть происходит какой-то поворот, и они приходят прямо ко Христу. «Блаженны мертвые, умирающие в Господе». Перед нами предстают сонмы мучеников. Дела их — это то, что посеяно доброго на земле. На земле сеется зло, и из него произрастают ужасные плоды, но сеется и добро, только оно не так заметно, но так же упорно делает свою работу.


14:14-20 Те, кто любит противопоставлять Ветхий Завет Новому, должны помнить, что в Новом Завете нет прекраснодушного отношения ко злу, нет легкого отношения к человеческой несправедливости. Когда речь идет об ужасах человеческой низости, Новый Завет столь же суров, а иногда и более суров, нежели Ветхий, и слова о возмездии, о наказании всех, поклоняющихся зверю, как раз говорят о суде Божьем. Этот суд апостол видит в образах, например, — серпа, срезающего колосья и виноградные гроздья.


Вся суть Апокалипсиса в том, что хотя и страшен мир, и ужасен грех, велики несправедливость, жестокость и угнетение, велики античеловеческие, демонические силы — но рано или поздно побеждает Дух, побеждает Свет, побеждает Агнец, который заклан от создания мира. В этой надежде, в этой уверенности — весь Апокалипсис.


15 Прежде чем читать пятнадцатую главу, необходимо сделать некоторое отступление. Дело в том, что исследователи Апокалипсиса еще не пришли к общему мнению относительно его композиции. Ясно только, что в нем одни и те же темы повторяются как бы нарастая, волнами. Мы видим несколько циклов, в каждом из которых разыгрывается одна и та же драма: наступление темных сил, их временное торжество и крушение. Этот сюжет повторяется несколько раз. Почему это так, неясно. Первое объяснение: Апокалипсис писался несколькими авторами, которые потом соединили все в одну книгу. Второе объяснение: апостол Иоанн написал Апокалипсис не сразу, а в течение, возможно, длительного пребывания на острове Патмос. Третье предположение: часть Апокалипсиса была написана чуть ли не до нашей эры — это был иудейский апокалипсис, соединенный впоследствии с Апокалипсисом апостола Иоанна.


15 Однако на наш взгляд, наиболее вероятное предположение следующее: сам строй библейского ритма, стиля, композиционных условностей требует известной повторяемости, в частности, для библейской поэзии вместо рифмы и ритма характерен параллелизм. Это особый литературный прием, при котором одна и та же тема обыгрывается разными словами. Благодаря этим вариациям мы можем вычленить из библейского текста поэтические отрывки. Эти параллелизмы могут быть синонимическими, когда, например, говорится о том, что отверзаются хляби небесные и что открываются источники бездны... — то есть повторяется одна и та же мысль, но в разных выражениях.


15 Существуют параллелизмы антиномические, когда противопоставляются отрывки текста, например: «низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя, алчущия исполни благ и богатящиеся отпусти тщи». Это в высшей степени характерное для Востока словоупотребление (как и сам способ мышления), и оно, очевидно, объясняет тавтологический характер изложения в Апокалипсисе. Он как бы рассказан несколько раз; апостол набрасывает картину один раз, потом, не удовлетворяясь этим, начертывает ее вторично, затем ту же мысль повторяет еще и еще раз. У читателя возникает впечатление, что перед ним как бы антология небольших апокалипсисов. Но филологи все-таки установили принадлежность текста одному автору.


15:1 В предыдущих главах мы видели противостояние двух царств: на земле торжествует царство зверя, лжехриста, лжеагнца, а на небе в это время избранные стоят вокруг престола Агнца-победителя. И вот еще раз изображается финал: снова в падший мир приходят казни египетские, на этот раз — на империю, на царство зверя. Это семь последних язв, семь апокалиптических, эсхатологических, последних казней, которыми оканчивается ярость Божья.


Конечно, для многих слова «ярость Божия» звучат странно, даже почти кощунственно, но мы должны помнить, что это иносказательное выражение, обозначающее пересечение двух планов бытия — плана святости и чистоты и плана греха. От их пересечения возникает как бы короткое замыкание, то, что мы называем гневом Божьим, яростью Божьей.


15:2-4 Храм разрушен, Иерусалим пал, Церковь подвергается гонениям, и тем не менее она торжествует, но уже не в истории, а где-то над миром, в метаистории. «Стеклянное море, смешанное с огнем» — древний символ небосвода, вселенной, сверкающей огнями. И на этом небосводе стоят победители, победившие не силой, а мужеством, стойкостью и верностью. Вы помните, что зверю была дана власть воевать со святыми и победить их; это земное уничижение Церкви. На самом деле то, что Церковь выстояла и кровь мучеников стала ее основанием, и было ее победой.


«Победившие зверя и образ его, и начертание его... стоят на этом стеклянном море» — то есть на небосводе, — «держа гусли Божии, и поют песнь Моисея, раба Божия». Что это значит? Песнь Моисея — это песнь избавления, когда люди Божьи прошли через Чермное море, прошли через испытания, вырвались из рабства и отправились в землю обетованную (см. Исх 15 ). Это песнь искупления, избавления и небесной защиты. Новый народ Божий также прошел через это море, через горнило испытаний и вышел, и вновь поет песнь избавления. Прохождение через воду — это крещение. Моисеево прохождение было его прообразом. Мученичество тоже называли крещением, крещением кровью. Сам Христос говорил, обращаясь к матери апостолов Иакова и Иоанна, о крещении кровью, о той самой чаше, которую Он должен будет выпить. И многие из первохристиан приняли крещение кровью: здесь, в этой главе, вся Церковь показана освободившейся, прошедшей через это крещение, поэтому она поет песнь Моисея и песнь Агнца.


Еще раз вернемся к символу Агнца. Агнец был знаком ветхозаветной жертвы, а жертва означала любовь Божью к миру и одновременно готовность человека служить Богу, встречу Бога и человека. Наконец, жертва обозначала трапезу, на которой Бог невидимо присутствует. Все эти аспекты и делают Христа Агнцем, как назвал Его Иоанн Креститель, а до этого символ Агнца мы находим в книге Второисайи ( Ис 53:7; 66:3 ). Итак, они поют песнь Моисея, раба Божьего, и песнь Агнца. И как бы в противоположность кощунственным воплям империи, царства антихриста, гласящим: «кто подобен зверю сему и кто может сравниться с ним», — они поют: «Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? Ибо Ты один свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою...» «Все народы придут» — это слова, взятые из многих пророчеств и псалмов, предсказывающих вселенское значение Церкви Христовой.


15:5-8 Храм, древняя святыня, лежит в развалинах. Тем не менее апостол знает и верит, что истинное богослужение не прекратилось. Для многих людей было трагедией прекращение всего, что было заповедано от века — непрестанно, день и ночь, совершавшиеся возношения в Храме. Святая гора превращена в груду развалин, и нет службы. Что же случилось? Почему Бог отверг жертвоприношение? Апостол Иоанн отвечает, что оно продолжается, но в ином измерении. Он сам видит небесный Храм — «храм скинии свидетельства на небе». «Скиния свидетельства» — это шатер, в котором находился ковчег в дохрамовый период, это место пребывания Бога с народом. И вот скиния свидетельства — на небе, и там уже нет священников, а есть служители — Ангелы, одетые в священнические одежды: белая льняная одежда, золотые пояса — это одеяние духовенства иерусалимского Храма. У них чаши гнева и, совершив курение, совершив жертвоприношение перед престолом Божьим, они выливают на землю чаши правды, которые, соприкоснувшись с землей, превращаются в гнев. Это совершается по воле Божьей. И как в древности, когда в скинию входило облако и Моисей знал, что это знак присутствия Господа, так и теперь небесный Храм наполняется дымом, и никто не может войти туда, потому что там пребывает слава Господня.


Есть мнение, что семиричные повторения в Апокалипсисе одной и той же истины можно рассматривать как знамение, как предсказание того, что в истории должно быть семь похожих повторяющихся витков, первым из которых была израильская трагедия, а дальше будет еще шесть. Эта мысль, вообще, интересна и, очевидно, отражает какую-то реальность, потому что в истории, по-видимому, действительно периодически возникают аналогичные ситуации, какие-то циклы, даже и не связанные с композицией Апокалипсиса. Это не замкнутые циклы, как полагали некоторые ученые, считавшие, что законченный цикл обрывается и не связан со следующим. В частности, Шпенглер считал, что каждая цивилизация, умерев, уже ничего не передает другой. Это парадоксальная точка зрения. На самом деле ни одна цивилизация не умерла бесследно. И когда погибали античная, или древнееврейская, или средневековая цивилизации, они передавали свои духовные сокровища дальше — другим цивилизациям.


Но действительно есть какая-то типология, цикличность, не жестко обусловленная, но полная похожих явлений. Сравним социальное развитие в древнем мире и в XIX веке. Мы видим бурное развитие демократии, которая приводит потом к безумству черни, и в конце концов все это постепенно порождает личную диктатуру. То же, что в XIX веке, происходило и в XX веке. Причем было очень много общего. Скажем, на гребне революции выявлялись наполеоны, юлии цезари. Революция, которая шла под лозунгом свободы, потом порождала свою противоположность. Так что намечается некоторая типология. Единственное, что, я думаю, здесь сомнительно — это число семь. Оно символично, потому что означает некую полноту свершения. Это условный библейский знак, обозначающий законченность. Я не думаю, чтобы Сам Господь Бог придерживался в истории таких цифровых символов, думаю, что подобных периодов впереди будет гораздо больше. Апокалиптические моменты наступали всегда, когда приходил кризис. Это критические моменты истории.


Разумеется, эпоха французской революции, переворот Петра I, эпоха Реформации и крестьянские войны в Германии — все они были апокалиптическими и вызывали напряженные ожидания конца света. Период столкновения христианства с Римской империей тоже был временем таких ожиданий. Откровение Иоанна Богослова, написанное в эпоху кризиса Церкви, действительно являет собой прообраз всех критических эпох, в том числе и нашей.


16:1-10 Шестнадцатая глава Апокалипсиса в какой-то степени повторяет предшествующий ей раздел. Продолжаются казни, прообразом которых служили казни египетские. Здесь есть и намек на повторяющиеся в истории деяния Божьи, и в то же время как бы параллельное изображение одних и тех же событий. По существу речь идет о зле, которое порождено на земле и на землю же возвращается, падает, как камень, брошенный вверх. О том, что в истории все происходит циклами, многие люди думали уже давно, некоторые даже пришли к выводу, что история вращается как бы по кругу: все возвращается на круги своя, и что уже было, то и будет, вплоть до подробностей. Эта точка зрения христианству чужда, однако это не значит, что мы отвергаем очевидную для каждого историка и для каждого, кто знает события человеческой истории, повторяемость аналогичных явлений. В частности, были замечены циклы из ста двадцати девяти лет или циклы из двенадцати лет, через которые повторялись сходные события, например, в России 1905, 1917, 1929, 1941, 1953 годы и т. д.


Есть некий ритм в природе, и, очевидно, нечто подобное существует и в обществе. Возможно, в Апокалипсисе мы находим намек на повторяемость, но это для нас второстепенно, главное же — картина зла, которое выпущено человеческой волей наружу. Эти грозные картины обозначают итог страшных сторон человеческой истории. Здесь изображены и символы духа, и символы природы. Разрушается сама природа, что говорит о том, как губительно действует зло на все творение, а не только на человека. Заметьте, что природа выступает как существо одухотворенное: «Ангел вод», то есть некий дух, который находится в водах, говорит: «праведен Ты, Господи...» А воды все отравлены — это плод человеческой деятельности. И здесь так же, как было при описании казней египетских, описываются все стихии подряд: заражается земля, воздух, заражаются воды. Из древних библейских сказаний о казнях взят образ воды, сделавшейся, как кровь ( Исх 7:20 ), а из пророчеств о космической катастрофе — картина затмения солнца (см. Откр 6:12 ).


Но тут важно следующее: именно люди, которые имели начертание зверя и поклонились образу его, получили эти жестокие раны. Значит, здесь подтверждается древняя мудрость, которую люди знали всегда: дьявол не вознаграждает. Он силен на земле, темные силы торжествуют на земле, но глубоко заблуждаются люди, которые полагают, что от этих сил можно получить подлинную награду. Когда-то в полуюмористической, полуустрашающей форме это пытался изобразить Гоголь. А конец всегда один: не верьте нечистому, он всегда обманет, он обманывал не раз, обещая людям и то, и другое, и третье, — и каждый раз не платил по счетам. Эта трагедия не раз описана в мировой литературе, мы часто видим ее и в жизни отдельных людей, и в истории целых народов: сатана сулит, манит, обещает, в результате небо отвергнуто, обещан «рай на земле», а в конце концов получается, что именно на этой земле человек терпит наказание. И те, кто поклонился зверю, оказались в состоянии несчастья.


16:11 Еще одно назидание взято из истории исхода евреев из Египта. Там есть замечательный образ — фараон, которого казни ожесточают. Многие люди полагают, что если бы Творец мира всем безбожникам и всем злым и кощунствующим показал Свою силу, грянув молнией, то этим самым Он бы их обратил, наставил, вразумил. Ничего подобного. Опыт показывает, что человек или принимает веру, или внутренне отвергает ее, и дело тут совсем не в чудесах. Многие люди видели необычайные вещи, но сердце их оставалось нетронутым. А другие, которые ничего подобного не видели, но верили, названы блаженными.


Фараон египетский ожесточался именно тогда, когда на него падали эти казни, то есть его карала десница Господня, а у него вместо веры возникало только ожесточение. Такие люди и среди катастроф остаются в ожесточении, они «не раскаялись», говорит апостол Иоанн. Мы это часто видим. Сколько раз Церковь, государства, нации, большие группы людей, отдельные кланы, роды, семьи и просто отдельные люди получали вразумление, но продолжали упорствовать и не вразумлялись. И приходило историческое возмездие, но это не значит, что Бог кого-то наказывал, как судья или как прокурор, — нет, по закону справедливости зло в конце концов падало на того, кто его совершает. «И хулили Бога Небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих».


Говорят, что людей к вере приводит страдание, но это неправда. Я знаю многих людей, которых страдание, наоборот, отводило от веры. Все зависит от того, куда повернуто человеческое сердце. В «Диалогах» св. Екатерины Сиенской говорится, что Господу приятнее, когда зло погашается не справедливым возмездием, а любовью.


16:12-18 Здесь сказано о чаше, вылитой «в великую реку Евфрат». Уже и прежде, когда говорилось о казнях, упоминалось, что под Евфратом разумеется великое Парфянское царство, которое противостояло Риму (см. коммент. к Откр 9:12-14). И тогда, как и во многие времена, были две великие державы, и в их столкновении вершились судьбы мира. Наступает великая битва, и Ангел иссушает реки, через которые должны переходить парфянские всадники, чтобы «готов был путь царям от восхода солнечного», то есть идущим с востока.


В это самое время приближается суд: «Се, иду как тать» — тайно, неожиданно, как приходит вор, вторгающийся в дом. Резкое, грубое сравнение Апокалипсиса показывает, что человек будет застигнут врасплох. И это касается не только истории, но и каждой человеческой жизни. Наступает момент кризиса, когда зло концентрирует все свои силы: и цари земные, и бесовские духи — все движутся против сил добра. Происходит последняя битва. Какой будет эта последняя битва в истории, мы не знаем. Апостол называет место этой битвы — Армагеддон, от еврейского хар мегиддо. Мегиддо — это название древнего города, хар значит гора. В Мегиддо происходили все крупнейшие исторические битвы Ветхого Завета, там случались великие катастрофы, там же были поражены языческие цари ( Суд 5:19; Цар 9:27 ). Это место схватки добра и зла, которую апостол изображает в виде битвы. После этой битвы великий город, империя, в данном случае Рим, а в дальнейшем и всякое тираническое и деспотическое образование, распадается.


16:19-21 «И Вавилон великий воспомянут пред Богом.» Он испил чашу гнева, ту самую чашу, которую он наполнил своим злом. И падает град величиной с талант, то есть весом в несколько пудов, но и эти бедствия не обращают людей, потому что мысль их зла. «Хулили люди Бога за язвы от града...»


А дальше говорится, что «всякий остров убежал, и гор не стало»; это значит, что меняется облик земли, меняется человеческий род.


В этих символических и устрашающих пророческих видениях мы видим, как возрастает царство сатаны, или царство антихриста, наряду с Царством Христовым, Царством Агнца, о котором говорилось перед этим и которое, подобно отрокам в пещи огненной среди пламени, не погибает, но продолжает возрастать. Два пути, два параллельных, но противоположных по внутренней устремленности царства. Суть истории в том, что она не просто прямолинейный путь в Царство Божье и не просто падение в бездну и гибель человеческой цивилизации, а борьба Христа и антихриста.


17 Семнадцатая глава касается судьбы империи. Перед нами проходят картины, рисующие всемирное государство того времени, Римскую империю. Именно на это намекают слова о жене, которая сидит на семи холмах, — это семихолмный Рим ( Откр 17:9 ). Почему империя называется Вавилоном и блудницей? Вавилон связан со смешением языков и одновременно это символ насильственной власти, объединяющей многонациональное царство, каким был во времена апостола Рим.


17:1-2 Воды многие — образ, взятый из древних пророчеств, обличавших Вавилон ( Иер 51:13 ). Но Рим действительно находился на «водах многих»: окруженный морями, он правил средиземноморским кругом. «Блудодействовали цари земные...» Блуд, разврат — очень древний символ измены Богу, это образ язычества. Язычество Римской империи, преимущественно культ кесаря, охвативший почти все страны средиземноморского мира, в данном случае называется блудодеянием. Но если мы продолжим эту временную линию, то увидим, что насаждение ложного духа империи совершалось неоднократно в самые различные эпохи вплоть до нашей.


17:3 a. Пустыня, по очень древним представлениям людей Востока, была местом обитания демонов, и легко понять, откуда возникла эта мысль. Когда жители плодородных земель попадали в пустыню, где не видели ничего, кроме неба и камней, они приходили в ужас: им казалось, что Бог навсегда отверг это место, что оно проклято, и поэтому они населяли пустыню демонами. Царем пустыни был демон Азазел, были там и другие демоны, представляемые в виде козлов. Вспомните слова Евангелия: когда изгоняется бес из человека, то он выходит и бродит по пустынным местам ( Лк 11:24 ). Таким образом, пустыня становится в Писаниях символом внеблагодатного, антибожеского места, и поэтому апостол созерцает антихриста и империю именно в пустыне.


b. Она сидит «на звере багряном...» Красный цвет, багрец всегда обозначал богатство. Пурпур, очень прочную красную краску, добывали в Финикии из некоторых видов моллюсков, и эта драгоценная краска шла только на царские одеяния. Отсюда слова: «И жена облечена была в порфиру и багряницу». Красный, багряный зверь — символ владычества, царства, власти, и он преисполнен «именами богохульными». Прежде «имена богохульные» были только на головах, а здесь все тело чудовища покрыто ими — божественными титулами, которые со времен Августа давались римским императорам (в последующие эпохи эти имена могут быть уже иными). Речь идет о распространении богохульства на всю империю, на все народы.


17:4-5 Внешний блеск империи скрывает ее разлагающуюся сущность. Жена одета в порфир и багряницу, а в руке у нее золотая чаша. Таким образом, она является как бы лжецерковью — она противостоит «жене, облеченной в солнце» ( Откр 12:1 ), она лишь подобна священнодействующей Церкви, и золотая чаша в руках подобна евхаристическому потиру. Но сама она, хоть и одета в драгоценности, — блудница, а чаша ее полна мерзости, и на челе написано, что это великий Вавилон, мать блудницам и мерзостям (намек на обычай римских проституток писать на головных повязках свои имена). Мерзость запустения — старое выражение, взятое из Книги пророка Даниила ( Дан 9:26-27 ; нарушение Завета называется мерзостью перед Господом и в Пятикнижии). Эти слова повторил потом Господь в пророчествах об Иерусалиме, и оно обозначает язычество ( Мф 24:15 ).


17:6-8 «Я видел, что жена упоена была кровью святых…» Это мученики, первые жертвы гонений Нерона, а потом и все мученики, павшие от любой тирании.


«Дивился удивлением великим...» Ясновидец не скрывает того, что ему непонятны эти торжествующие силы зла, ему трудно вместить, что Бог дает такую силу темным стихиям. А ангел говорит: «Что ты дивишься?.. Зверь, которого ты видел, был и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель...» Заметьте, какая здесь интересная гротескная параллель с Мессией, Который был, есть и грядет, Которому принадлежит вечность. И зверь Ему в этом как бы уподобляется.


Зверь, который «явится» вновь, погибший и снова оживший — это антихрист, антипод Христа, переживший какие-то потрясения и возродившийся, возвращающийся. Исторической подоплекой этому послужила легенда о лженеронах: после смерти Нерона многие не верили, что он умер (как и после смерти Гитлера и других вождей-тиранов говорили, что они где-то скрываются, прячутся и т.д.). И народ боялся, потому что ходили самые невероятные слухи — впоследствии Фейхтвангер описал все это в псевдоисторическом романе «Лженерон».


17:9-10 «Семь голов суть семь гор...» Это семь холмов Рима. Семь царей, из которых «пять пали, а другой еще не пришел...», толкователи пытаются увязать с историей римских императоров. Но их было больше семи: это Август, Тиберий, безумный Калигула, слабый Клавдий, его пасынок Нерон, после которых прошли, как мимолетные тени, военачальники, захватившие власть, — Гальба, Отон и Вителлий, — затем Веспасиан. Тит правил всего год или полтора, а за ним воцарился Домициан, при котором и был написан Апокалипсис.


Я думаю, что здесь есть действительно прямой намек на императоров, хотя одни утверждают, что семь — не более чем символическое число, обозначающее полноту власти, и его можно отнести к любому времени и к любому царствованию. Другие же полагают, что вести отсчет надо прямо с Нерона: Нерон, Гальба, Отон, Вителлий, Веспасиан, Тит и Домициан. Ведь думали, что в лице Домициана возродился Нерон. Домициан был таким же жестоким человеком, и в его правление было второе гонение на христиан, правда, слабее по сравнению с нероновым. Образ Домициана представлен в художественной литературе, опять же у Фейхтвангера в его романе «Настанет день». Когда говорится «не долго ему быть», полагают, что это намек на императора Тита, который, будучи тяжело больным человеком, вступил на престол в 79 году, а в 81 году скончался, и кесарем стал его брат Домициан.


17:11-13 Восьмой зверь, то есть антихрист, «из числа семи и пойдет в погибель...» Он принадлежит к тому же роду, что эти семь. Действительно, Домициан был из рода Флавия. «Десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не получили царства...» Полагают, что речь идет о десяти парфянских сатрапиях, хотя некоторые думают, что о провинциях Рима, которые восстали против него. В данном случае это не имеет значения, важно, что мощный враг — снаружи или изнутри — обрушивается на империю...


17:14 Замечательные слова «Агнец победит их» вселяют в нас надежду. В какую бы эпоху ни привелось нам жить, и о какой бы эпохе ни приходилось нам думать, мы всегда должны помнить эти слова. Мы удивляемся разгулу зла, но мы не должны забывать, что «Агнец победит», победит не воюющий, не дракон, а именно Агнец. Это очень важные слова. Победит Агнец, Который, казалось бы, бессилен, к тому же заклан.


17:15 Воды, на которых сидит блудница, означают конкретно воды Средиземного моря, но это и старый апокалиптический образ: воды моря обозначали народы. Шумят народы, как море, говорится в Писании ( Ис 17:12 ).


17:16 Это, конечно, больше похоже на внутреннее поражение, нежели на вторжение иноземных народов. Мы знаем, что большинство империй пало не только от ударов извне, но и от внутренней непрочности. Участь всех вавилонских башен всегда одна и та же, и отчего бы она ни зависела — от врагов, идущих с востока, или от врагов, поднимающихся внутри, — так или иначе судьба Вавилона решена.


17:17-18 Рим нигде в Апокалипсисе прямо не упоминается, но не надо забывать, что эта книга переписывалась и распространялась в разгар преследований при жестоком и подозрительном императоре, и, конечно, она содержала иносказание, которое о. Сергий Булгаков называет «тайным политическим шифром».


18 Эта глава составлена в основном из обличительных речей пророков против древних городов Востока, против Вавилона, Тира и других столиц. Она является своего рода поэмой. Первый ее мотив — кара, которая грядет на империю. Второй — это мотив исхода (см. Откр 18:4-8 ).


18:1-3 Ангел предсказывает: «пал, пал Вавилон». Под Вавилоном подразумевалось смешение языков и народов. Но здесь имеется в виду Рим, а в конечном счете — всякая империя, которая попирает человеческие права. Точно так же Исайя говорил о древнем Вавилоне, о древней Ниневии, что они превратятся в развалины, среди которых будут кричать филины, птицы, по древним представлениям нечистые, и всевозможные лешие, домовые, козлы, силены (род сатиров), которыми населяло их воображение народа ( Ис 13:21; 21:9 ). Вспомним еще раз, что развалины в пустыне, по библейской символике, всегда обозначали место пребывания демонов, кроме того, в Книге Товита говорится о демоне, который был изгнан каждением и убежал далеко в Египет, в пустыню ( Тов 8:2-3 ). Пустыня — символ отсутствия Бога.


18:4-8 «Выйди от нее, народ Мой...» Можно сказать, что это центральная тема всей Библии, начиная с того момента, когда Авраам выходит из среды язычников ( Быт 12:1 ), Лот бежит из Содома ( Быт 19:12–13 ), Моисей выводит народ свой из Египта и когда народ возвращается из Вавилона. Вся Священная история посвящена охране Божьего достояния, охране Церкви в самом широком смысле слова. «Выйди оттуда» — здесь мы сталкиваемся с противопоставлением мира и Церкви.


«Не любите мира, ни того, что в мире», — говорит апостол Иоанн ( 1 Ин 2:15 ). В данном случае под миром он понимал вовсе не творение Божье, а обездуховленное и обезбоженное царство, из которого надо выйти. И для каждого христианина этот исход становится законом жизни. Это вовсе не значит, что мы должны сегодня бежать из городов. Но вспомните знаменитую книгу «Путь паломника» известного английского пуританина Джона Биньяна. Она много раз переводилась на русский язык. Пушкин переложил ее начало в стихах, очень близких к тексту подлинника. Герой ее чувствует, что город, где он живет, будет сожжен небесным гневом, и он хочет бежать, бежать, чтобы искать ключ к спасению. Он покидает свой город. Родные, сочтя его сумасшедшим, бегут за ним, но он уходит. Здесь речь идет вовсе не о внешнем уходе, ведь для нас существует и «внутренний исход».


Проблема эта сейчас необычайно актуальна, потому что среди западных христиан весьма распространено мнение, что христиане должны раствориться в этом мире, в мире в дурном смысле слова. Но тем самым мы потеряем ковчег Завета, то сокровище, которое нам дано. Мы обязательно в чем-то должны ограждать себя, должны находиться в состоянии внутреннего исхода (на светском языке это называется внутренней эмиграцией). Частично мы уходим из мира, потому что есть святыня, которая связывает нас с иным Градом.


Каждый из нас, конечно, должен быть членом того общества, в котором он живет, должен любить его, страдать его страданиями, болеть его болезнями и все-таки помнить слова апостола: «Не имею здесь пребывающего града, но грядущего взыскую» ( Евр 13:14 ). Образ бегущих, уходящих, покидающих нечистое место людей явлен в Апокалипсисе, и он очень важен для нас в духовном плане.


18:9-20 Дальше в тексте нет ничего непонятного. Он отражает мотивы старых библейских пророчеств-ламентаций, то есть оплакиваний. Цари оплакивают роскошный Рим. Языком Востока описывается его богатство: торговля, плоды, скот и души человеческие, то есть рабы. Кто подобен этому великому городу, который все потерял в один день? Так было с Ассирией, так было с Вавилоном, так было со всеми великими державами, построенными на неправде.


18:21-24 Символ этой гибели — Ангел, который бросает жернов в море и говорит, что так погибнет и город. Это повторение символического жеста, который заповедовал совершить пророк Иеремия царскому слуге Сераии: придя в Вавилон, бросить свиток с камнем в реку Евфрат ( Иер 51:59–64 ). Бросить камень в море — значит бросить его в ничто. Когда мы бросаем камень в море, он навсегда исчезает в пучине, раздается всплеск — и его нет. Так говорилось в пророчествах (например, в книге Еноха), часть которых была написана в то время. «Горе тебе, Рим, фурия, друг ехидны. Волки будут выть на развалинах Капитолия». И через некоторое время это свершилось.


Мы не должны представлять себе Бога в виде карающего деспота, но законы, которые заложены в мир и действуют в человеческой истории, связаны с тайными механизмами справедливости. Всегда совершается то, что индийцы называют кармой, всегда в конце концов, уже в этом мире, з л о п о ж и н а е т з л о. В сущности, в конце главы говорится не только о гонениях Нерона в 64 году, о которых мы упоминали, но и обо всех насилиях, чинимых империей. Мы могли бы сейчас представить вереницы рабов, сожженные крепости, безобразные сцены в оккупированных городах, но зачем углубляться в столь далекие времена, когда и наше время дает достаточно подобных примеров? В этом отношении люди мало изменились.


Восемнадцатая глава — похоронная песнь Вавилону как граду лжи, который противостоит Граду Божьему. Как вы помните, блаженный Августин говорил о том, что в истории все время идет параллельное равитие двух градов — града человеческого и Града Божьего. Так вот, град человеческий достигает какого-то апогея и надламывается. А в следующих главах говорится уже об апогее Царства Божьего на земле.


Мы не можем точно определить, содержится ли здесь пророчество, потому что пророчество не всегда предсказание. Пророчество, строго говоря, это выражение воли Божьей посланцем Божьим. Предсказание же может быть частью пророчества, так сказать, может конкретизировать его. Вот пал Вавилон, тот самый, который стоял в Месопотамии, пал Рим. Но пророчество может быть общим, символическим. В частности, главная идея Апокалипсиса — возрастающее могущество сатанинского, антихристова града, которое в конце концов приведет его к величайшему столкновению с противоположной силой и к гибели. Думаю, что в тексте, который мы сейчас читаем, можно искать и конкретные пророчества: ведь их можно приложить и к Константинополю, который пал, и к Александрии, не говоря уже о самом Риме. Следует ли из этого, что весь Апокалипсис представляет собой точное пророчество? Думаю, что нет. Значительная часть его является метаисторической — не предсказанием, а пророчеством, причем в общем смысле, а не в конкретном. Так думает и большинство толкователей. Тем более, что все попытки найти точные указания на конкретные события бесполезны. Впрочем, каждый раз, когда происходит падение держав, насильственно попирающих людей, это пророчество исполняется — тем самым оно исполняется постоянно.


19 В предыдущих главах говорилось в основном о крахе цивилизации, о падении Вавилона, о тех катастрофах, которые пожинает человечество, посеявшее злые семена. Но суть Апокалипсиса не в этом. Его центральное содержание — картина грядущего человечества, преображенного мира, того, что составляет предмет нашего упования и веры, а вовсе не перечень каких-то средств устрашения. Пророчества о гибели цивилизации были не только у христиан, они были и у древних египтян, у вавилонян и др., потому что мысль человека всегда и без особого труда приходила к идее возмездия и разрушения. Но откровения Царства Божьего не было почти ни у кого, кроме персов.


19 Девятнадцатая глава посвящена переходу от катастроф к царству Божьему, описание которого будет дано в следующих главах.


19:1 После картины гибели Вавилона мы видим разверстые небеса и ликующую Церковь на земле и на небе. Сначала звучат голоса многочисленного народа в небе. Это Церковь торжествующая и ангельские силы, поющие «аллилуйя», что значит «хвалите Бога» (древнейший библейский припев ко всем молитвам). Здесь он повторяется трижды, это отражение древнейшей христианской литургии, в торжественные моменты которой трижды повторялось «аллилуйя».


19:2-3 «Он осудил ту великую любодейцу, которая растлила землю...», то есть империю, власть антихриста. «И дым ее восходил во веки веков» — эти слова напоминают нам о дыме, который поднимался над Содомом и Гоморрой. Впоследствии появилось много поэтических образов, связанных с этим дымом, было создано много апокрифов, а в поздних кумранских апокрифах описание дыма напоминает даже ядерный взрыв. Здесь этот образ снова попадает на страницы Писания, потому что Содом — это прототип всех враждебных Богу, павших, уничтоженных цивилизаций. Это первый знак возмездия, который увидели патриархи, когда у них на глазах пять городов в огне и вихре погрузились в море. С тех пор об этом говорили всегда, когда речь шла о гибели грешников.


19:4-5 «Двадцать четыре старца и четыре животных» — мы уже говорили о различных толкованиях этих образов (см. коммент. к Откр 4:4; 4:6b-7). В любом случае ясно, что речь идет о полноте Церкви.


19:6 Дальше приведены слова молитвы, которые идут уже с земли, а не с неба: «И слышал я как бы голос...» Это голос человечества, которое также поет: «аллилуйя! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель». Почему Господь «воцарился»? Мы часто повторяем прокимен, который поется за каждой воскресной всенощной: «Господь воцарися, в лепоту облечеся». Разве Господь не Царь? Бесспорно, Он Царь, но Царь, снявший корону и сложивший с себя порфиру, Царь, Который не царит полностью в этом мире, а воцарится тогда, когда мир вновь вернется к Нему, когда зло будет изгнано.


Воцарение Божье есть исповедание надежды. Как полагают, в древности был такой новогодний обряд, когда пели псалом: «Воцарися Господь во век, Бог твой, Сионе, в род и род», то есть там говорилось, что Бог воцарится в будущем. Он — Владыка невидимый, сокровенный, Который пока скрыто путешествует по Своей земле. Бог воцаряется после победы над злом, в которой будут участвовать и люди. Пока же господствует князь мира сего — сатана. Христос об этом так и говорит. Поэтому, когда мы удивляемся: «как же Бог допускает?..», мы не должны забывать, что Господь еще не воцарился, что мы еще участвуем в мировой, космической битве между грехом и добром, между Христом и антихристом, между тьмой и светом. «Господь воцарился» — значит наступил последний эон.


19:7-8 Мы видели страшную картину гибели блудницы, «Вавилона», которую тогда олицетворяла Римская империя. И вот идет ее антипод — Церковь, антипод лжеобщества, построенного на лжи и насилии, невеста Агнца, невеста Христа. Вавилонская блудница была одета в роскошные пурпурные одежды, в ее руке была золотая чаша, исполненная мерзости, и сама она была одета в мерзость, а не только в драгоценную одежду. Как помпезно одевается всякая богатая цивилизация! Между тем Церковь одета в чистый виссон. Виссон — это драгоценная ткань, но очень простая, белая, чистая, в ней нет никакой аляповатой пышности.


19:9 Здесь намек на слова Христа о тех, кого позовут на брачную вечерю. Брачная вечеря, торжество, праздник — это ветхозаветный символ брачного, мессианского пира, когда Сам Спаситель будет находиться среди людей и все они будут сидеть вместе за одним столом. Здесь мы видим осуществление этого идеала. Интересно, что человечество символизирует идеал в виде семьи, сидящей за столом, духовной семьи, во главе которой — Сам Спаситель. Фантазия апокалиптиков придавала этой трапезе какой-то необычайный смысл, говорили, что левиафан, как и бегемот, будет вытащен из бездны и употреблен в пищу. На самом деле в этом немного странном и грубоватом мифологическом пророчестве есть глубокий смысл, потому что левиафан и бегемот, как я уже говорил, — это образы природы и материи. Теперь материя уже вся подчинена человеку и будет ему служить, как бы становясь пищей на трапезе.


19:10 Далее следует маленький диалог между апостолом и Ангелом. После слов Ангела о званных на брачную вечерю Иоанн падает перед ним на колени, но Ангел ему говорит: «Не делай сего». Дело в том, что в мистических течениях того времени начал развиваться настоящий культ ангелов; их стали называть по именам, составляли колоссальные списки их имен. Апокрифические книги, как христианские, так и иудейские, были наполнены самыми подробными описаниями жизни ангелов, из которых впоследствии черпали «сведения» литература, мистика и оккультизм. (Все, что было описано у Мильтона в «Потерянном рае» и «Возвращенном рае», все, что описывал Байрон и другие, заимствовано из этих апокрифических книг.) Поэтому здесь и подчеркивается, что ангелы отнюдь не являются существами, достойными обоготворения: «Я сослужитель тебе и братьям твоим», то есть Ангел сослужит людям, «имеющим свидетельство Иисусово», которое и «есть дух пророчества». Дух пророчества, угасший за несколько веков до Рождества Христова и возродившийся вместе с Христом, снова невидимо присутствует в Церкви, и это есть свидетельство Иисусово.


Многие считают, что читать Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис, простому человеку невозможно и даже духовно опасно, что Апокалипсис, называемый «Книгой за семью печатями», полностью закрыт. Создается впечатление, будто часть Священного Писания написана не для людей, а вставлена туда неизвестно для какой цели. Между тем, как говорит апостол Павел, все Писание полезно и все дано нам для просвещения. Следовательно, чтение Апокалипсиса не является чем-то запретным, и содержание его совсем не так непонятно, как кажется. Большая часть Апокалипсиса расшифровывается при чтении Священного Писания Ветхого Завета, потому что автор не только жил и мыслил его понятиями и образами, но и знал наизусть. Чтобы убедиться в этом, давайте прочтем Откровение св. Иоанна Богослова, последнюю книгу Нового Завета и последнюю книгу Библии.

Что такое Апокалипсис? Апокалипсис — это особый жанр священной библейской письменности и древней письменности вообще. Слово это означает «откровение». Бог открывает нечто отдельным мудрым мужам, которые рассказывают миру о том, что совершается в глубинах истории, какие силы управляют миром, к чему идет человечество и вся Вселенная.

Этот жанр отличается от жанра пророческих книг. Пророки действовали, и действовали активно в условиях своего времени. Они были общественными борцами, служителями Храма. В трудную годину они выступали с особого возвышения в Храме. Во время богослужения был такой момент, когда пророк должен был произнести речь. В это время на него нисходил Дух Господень, и он конкретно говорил людям о том, что будет с ними завтра, что они делают сегодня. Он говорил о политических силах, о сталкивающихся империях, он призывал их к жизни по закону Божьему.

Апокалипсис — это творение писателя, который не участвует в общественной жизни, — он пишет. И то, что ему открывается, почти не может быть передано словами. Пророк говорит так, как глаголет Господь, а у апокалиптиков иначе, потому что тайны истории и судьбы мира не могут уложиться в словесные формулы, и мистики-писатели изображают их с помощью метафор, символов, аллегорий, образов. Апокалиптика всегда образна, она всегда связана с видениями, с некими картинами. Более того, апокалиптика не столько говорит о конкретных событиях времени, сколько изображает грядущее. Мир в глазах апокалиптиков — это нечто уже завершающееся, уходящее; все их помышления направлены на последнюю борьбу добра со злом. Для пророков злые силы еще не столь очевидны, они выражаются в действиях конкретных носителей зла: греховных царей, жестоких императоров, неверной толпы и т. д. Для апокалиптиков темные силы истории — это уже целые демонические полчища злых духов, которые приводят в движение империи, вдохновляют насильников, инициируют отступничество толпы.

Апокалиптики не рассматривают историю мира так, как рассматривали ее язычники. Для них мир не катится вниз, к упадку, но и не представляет картину сплошного прогресса. История являет им две стороны: возрастание Царства Христа и царства антихриста. Для ветхозаветных апокалиптиков — это Царство Мессии и царство Его врага. Но надо сказать, что почти никогда апокалиптические писатели не могли подняться до подлинно библейского уровня, в их книгах очень редко светит подлинное Откровение. В них больше человеческих грез, мечтаний, фантасмагорий. Это не пророческие видения, а лишь их отблеск. Только некоторые апокалиптические страницы пророческих писаний Захарии, Иезекииля, Иоиля (целиком — только Книга пророка Даниила) включены в Библию, потому что у остальных апокалиптиков было много чуждых библейскому мировоззрению элементов, заимствованных у греков, халдеев и персов. Много апокалиптических писаний было в период Нового Завета (Апокалипсис Петра и другие), но только один был признан Церковью — это Откровение Иоанна Богослова.

Кто написал его и когда? Автор сам говорит о себе: «Я — Иоанн, брат ваш, соучастник в скорби». Слово «скорбь» употребляется в Апокалипсисе десять раз и, скорее всего, означает «гонение». Значит, автор — человек, разделявший страдания Церкви, человек, который считал себя братом и наставником общин. Больше ничего он о себе не говорит. Согласно установившейся традиции, которая ведет свое происхождение по крайней мере со второго века, этим человеком был Иоанн Зеведеев, любимый ученик Христа. Так считали св. Юстин Мученик, Тертуллиан, Ириней Лионский, Ипполит Римский (II и III вв.). Так это и утвердилось в Церкви, и поэтому книга в современных изданиях называется «Откровением св. Иоанна Богослова», то есть Иоанна Зеведеева. Но даже во II в. были противники этой точки зрения, такие как известный пресвитер Гай, св. Дионисий Александрийский и другие. Они считали, что автор Откровения — другой Иоанн, который был тоже учеником Господа. Наука так и не пришла к определенному выводу, поэтому вопрос об авторе Апокалипсиса остается открытым. Мы вполне можем представить его юношей, который весь дышал апокалиптическими видениями Ветхого Завета и был настолько ими наполнен, что хотел низводить гром и молнии, за что был прозван Иисусом Воанергес — Сыном грома, то есть человеком, душа которого подобна грому. Таков смысл этого оборота. Человека можно назвать сыном благословения, сыном гнева, сыном благодати, а он был Сын грома и писал именно так. Непримиримость к богоборческой империи, к Риму, ожидание скорого конца мира — все это вполне созвучно духу юного апостола Иоанна, как он представлен в Евангелии.

Но тут возникает самая большая трудность, которую богословы до сих пор не разрешили. Старец, пресвитер, автор Евангелия от Иоанна и Иоанновых посланий писал нечто иное, отличное от текста Апокалипсиса. Ясно, что или у него был соавтор, или между написанием того и другого произведения прошло, по крайней мере, много лет, и, возможно, произошли какие-то значительные события. Главное, о чем можно с уверенностью сказать: и Апокалипсис, и Иоанновы писания — послания и Евангелие — вышли из одного круга. Об этом говорят близость словаря и общая фразеология, их роднят противопоставление света и тьмы, словосочетание «Агнец Божий», повторяющиеся и в Иоанновых писаниях, и в Апокалипсисе. Можно предположить, что эти писания вышли из круга учеников Иоанна, но я полагаю, что Апокалипсис он мог написать и сам во время Иудейской войны, поскольку в тексте нет еще указаний на разрушение Храма. Иоанн мог написать его вскоре после начала гонений Нерона, после первых христианских жертв на арене цирка в Риме и после других трагических событий того времени.

Место написания Апокалипсиса известно из самой книги: в ней говорится об острове Патмос. Датировка книги до сих пор спорная, но она написана не раньше начала гонений при Нероне в 64 году и не позже правления Домициана, то есть 95 года. Где-то в это время, плюс-минус 10–15 лет, и возникла книга. Для нас же важно то, что она написана пророком Иоанном, одним из учеников Господа, написана по вдохновению Духа Святого и признана Церковью как адекватное выражение нашей общей веры, как слово Божье. А писал ли ее Иоанн Зеведеев или какой-то другой Иоанн — это не столь важно. Я думаю, что у Христа было немало учеников, которые могли носить это распространенное имя. Ведь в евангельские времена у Него, кроме семидесяти учеников, было еще пятьсот. Известно, что был некий ученик Аристион, был Иоанн пресвитер — и все они ученики Господа.


Прочитав Апокалипсис целиком, мы видим, что он весь написан символическим, условным языком. Только те, кто хорошо знал этот язык, могли его понимать без особенного труда. Каждой эпохе присущ свой условный язык, он присущ и нашему времени. Образы, присутствующие на каждой странице Апокалипсиса, в каждой его строчке, о многом говорят людям, которые читали Книгу Еноха, Книгу Вознесения Моисея, Книгу Юбилеев и другие апокалиптические произведения. Возможно, что Апокалипсис Варуха был написан еще до Иоаннова Откровения, и людям было понятно, что означают отдельные апокалиптические выражения.

В последующие эпохи наметилось два основных направления в понимании Апокалипсиса. Приверженцы первого направления понимали весь символический язык буквально. Как в I веке, так и в XX-м, они легко воспринимали эту реалистическую, если не сказать материалистическую, эсхатологию с реальными громами, катастрофами и видимым, вещественным вторжением небесных сил в мир и борьбу с темными силами в виде войны Армагеддон. Между тем, зная язык Священного Писания, можно убедиться, что главное в Апокалипсисе — не символы, а то, что кроется за ними, то, что ясновидец хотел сказать нам, что было ему открыто. Ведь пророку, ясновидцу, мудрецу открывается не форма, в которой он излагает свое Богооткровение, а сущность. Сущность же он передает теми средствами, которыми владеет и которые соответствуют его аудитории.

Почему же людей так привлекала реалистическая эсхатология с вторжением ангелов с настоящими мечами, которые крушат вавилонские башни и ломают весь мир? В какой-то степени это происходит, если можно так сказать, от особого рода маловерия или неверия. Дело в том, что когда человек видит торжество зла на земле и не видит величия добра, он начинает страдать, и естественное чувство справедливости, данное людям от Бога, требует некоего реального возмездия и перерастает в мстительность. Когда люди смотрели на ненавистные им города, на Рим, который распинал христиан, на Петербург, построенный на костях, на Москву или на города современной цивилизации, они шептали: «Вавилон будет разрушен» — и потирали руки с чувством глубокого удовлетворения. Это мстительная эсхатология — человеку хочется, чтобы Бог взял дубину и все сокрушил.

Но у Господа Бога Свои планы. Ожидание того, что завтра явятся знамения и начнет все рушиться, а мы будем говорить людям неверующим: «ага! вот вы вчера над нами смеялись, а сегодня Господь Бог вам все это показал!» — такое ожидание неблагородно. Но именно такого рода упование и движет людьми, когда они ожидают реалистической эсхатологии. Это очень сильное чувство, оно подобно глубоким страстям, которые трудно вырвать из сердца, и это понятно каждому. Цивилизации во все времена часто напоминали «Вавилон», они попирали достоинство человека. А люди, глядя на это, думали — вот оно, земное торжество. Но когда человек вспоминал, что Господь Бог все это разрушит, ему становилось легче на душе. Думается, что мы должны подходить к этому иначе, с другими чувствами, во всяком случае, без злорадства.

Эта маленькая преамбула поможет объяснить, с чем связаны многочисленные ошибочные реалистические толкования Апокалипсиса. Историю его изучения можно было бы назвать так: понимание Апокалипсиса и злоупотребление им. С самого начала Апокалипсис был встречен непросто. Дело в том, что в начале II века, когда он стал распространяться, большинство сирийских и греческих церквей целиком восприняли эллинистическую культуру. Апокалипсис же нес в себе слишком большой груз ветхозаветных восточных символов. Многие уже не понимали их, поэтому он был единственной из книг Нового Завета, которая еще в древней Церкви подвергалась критическому анализу. Некоторые даже отвергали ее. Так, св. Дионисий Александрийский (II–III в. н.э.) считал, что Апокалипсис написан не апостолом Иоанном. Но все-таки Церковь признала Апокалипсис священной книгой, хотя в богослужении она у нас не употребляется, что тоже связано именно с этой укрепившейся в Церкви эллинистической традицией. Тем не менее Апокалипсис всегда привлекал к себе большое внимание.

Во II веке возникло движение монтанистов. В Малой Азии, в стране диких оргиастических культов, пророк Монтан и две пророчицы, бывшие когда-то языческими прорицательницами, возглавили движение, которое явилось реакцией на стагнацию в Церкви. Поймите это правильно: Церковь упорядочилась, она в чем-то стала связана с жизнью обычных людей, но при этом теряла свой динамизм, ту насыщенность огнем и Духом, тот эмоциональный накал, который был свойственен ей в первые века. Отцы Церкви уже начинали внушать людям, что время конца неизвестно, что, во всяком случае, он не наступит вот-вот и надо жить сегодняшним днем. Именно против этого восстал Монтан. Он смутил многих и даже образовал самостоятельную монтанистскую церковь. Монтан считал себя тем утешителем, который был обещан Христом, и предсказывал близкий конец мира.

С тех пор эсхатологические движения неоднократно вспыхивали в различных ответвлениях христианской Церкви, продолжая существовать вплоть до наших дней. Время от времени появляется кто-то, находящий в Апокалипсисе «точные» приметы своей эпохи, и начинает возвещать конец света, что является сильнодействующей приманкой для людей слабых или склонных к излишней экзальтации. Особенно привлекает людей идея тысячелетнего царства Христова, поэтому в греческой церкви были распространены идеи хилиазма (от греч. хилиас, «тысяча»). Время от времени и в современном нам мире, в его недавно христианизированных и малоцивилизованных уголках, вспыхивает движение милленаристов (от лат. милле, что тоже означает «тысяча»). Временами и адвентисты седьмого дня — члены одного из ответвлений протестантизма — «точно» вычисляют дату Страшного Суда. Но несколько таких дат уже прошло (очевидно, за две тысячи лет их было немало), а предсказанное светопреставление так и не наступило.

Пожалуй, можно сказать, что такое исступленное ожидание конца — нездоровое явление духовной жизни, оно в корне противоречит самой идее упования на Господа, противоречит христианским воззрениям на те свойства человеческой личности, к которым обращался Христос и носителем которых был Он Сам — на веру, надежду, терпение и кротость.

Суммируя основной тезис христианской эсхатологии, один человек говорил, что мы должны жить так, как будто завтра наступит Страшный Суд, и трудиться, словно впереди у нас вечность, то есть не откладывать дело своего спасения («бодрствуйте и молитесь» — учит нас Евангелие), но и никуда не торопиться. Мы не должны навязывать Господу свои желания, а с радостью и терпением выполнять Его волю.


Приложение:

  • Апокалипсис (лекция)
  • Откровение св. Иоанна Богослова (статья из Библиологического словаря)

Скрыть
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

14:2 Т.е. леопарду.


14:8 Другой возможный перевод: "которых имена написаны от основания мира в книге жизни у Агнца закланного".


14:10 Другой возможный перевод: "кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен".


Скрыть

Мысли вслух: ежедневные размышления о Библии

 

Победа сил света над силами тьмы описана в Книге Откровения, как торжество над Вавилоном и освобождение... 

 

Ангел провозглашает, что последний час Вавилона настал. Голос с неба торопит верных покинуть гибнущий город. Слышен... 

 

Суд над злом, в котором лежит мир, и над его носителями открывается апостолу, как суд над «великой блудницей»... 

Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии

Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно).