Мысли вслух на Ис 25:1-9

Пророчество Исайи говорит о Воскресении Христовом. "И снимет поношение с народа Своего". Поношение - это не только обиды, страдания и притеснения. Это и ноша греха, которая, как болезнь, как проказа, отделяет человека от Бога и других людей. Это и первородный грех, которым мы отмечены и от которого не можем избавиться, кроме как через смерть и Воскресение в день Суда. И народ Его - это всякий, кто душу свою за Него и Евангелие положит. Смерть уже поглощена навеки. И радость Воскресения с нами каждый день. И в день последний будет радуга, и Господь восстановит рай на земле и народ Его взойдет на гору и будет праздновать свою встречу с Господом и восстановление мира. Мира, каким он был задуман и сотворен в первые дни.

Наступает середина Великого поста, и потому сегодня мы читаем слова пророка Исайи о победе Божией. Пророк воспевает гимн Всемогущему, и говорит о победе, распространяющейся все шире и шире. В начале отрывка он славит Бога за разрушение богопротивного царства, затем взгляд пророка обращается к спасению бедных и угнетаемых. Он говорит, что благодаря вмешательству Вседержителя, дыхание тиранов было подобно буре против стены, и Он укротил буйство врагов. Но далее пророк говорит о том, что так же, как и земные угнетатели, будут побеждены и укрощены угнетатели совсем иного рода. Господь уничтожит покрывало, лежащее на всех народах, то есть — преграду между всеми людьми и Им Самим. И, наконец, пророк славит победу над самой смертью и страданием: поглощена будет смерть навеки и отрет Господь Бог слезы со всех лиц. Вера в то, что так оно и будет, может быть для нас источником силы во всякое время.

Да или нет? Исполнится или нет слово, возвещенное Исаией почти 27 веков назад? Можно сказать, это ключевой вопрос, определяющий наше отношение к жизни. Жить можно только опираясь на это пророчество, только надеясь на то, что оно истинно. В противном случае все теряет смысл, и жизнь становится страшной и нелепой. Ведь страдание захлестывает мир, как потоп, и от него не видно избавления. Все наши радости и высокие устремления, все наши добрые дела, как и все наши грехи, злоба и алчность — суета и погоня за ветром, потому что смерть поджидает каждого. Но когда Бог говорит через пророка эти слова — все меняется. Всевластие смерти не окончательно, она будет побеждена, и все страдание людей найдет утешение — значит, имеет смысл жить.

На протяжении истории Бог дает множество подтверждений Своей верности, для того, чтобы мы смогли доверять именно этому обетованию. В жизни каждого отдельного человека, который ищет Бога, накапливается опыт, свидетельствующий о том, что Бог верен — именно для того, чтобы ты смог доверять. Для нашего отношения к себе, к жизни и к миру это основа, которую психология называет «базисным доверием». Без него ни один человек не может вырасти интеллектуально и эмоционально здоровым.

И все же пророк призывает нас к подвигу доверия. Поверить его словам так же трудно, как Петру было трудно поверить Господу Иисусу, выйти из лодки и пойти по воде. Ведь окончательное удостоверение в истинности слов пророка мы сможем получить только тогда, когда его слово исполнится. Но насколько же труднее не поверить этим словам! Все наше существо противится той жуткой бессмыслице, в которую превращает нашу жизнь недоверие. Где-то в непостижимой глубине человеческой природы заложено таинственное знание того, что это пророчество истинно. И потому надежда так животворна для нас.

«Тот день»... Для пророка Исаии этот день в будущем. Где он для нас? В прошлом, когда Сын Божий принял смерть на кресте ради нашего спасения? Или в будущем, когда Он придет в силе и славе и совершит окончательную победу над злом? А что, если этот день — сегодня, и в этот день нам предстоит такая встреча, когда мы скажем: «Вот Он, Бог наш!»? Хотим ли мы этой встречи? Есть ли в нас то упование, без которого встреча невозможна? Готовы ли мы принять ту радость, которую несет с собой эта встреча?

Почему именно радуга становится знаком того завета, который Бог заключает с Ноем, а в его лице — со всеми праведниками всех времён и народов? В древности подавляющее большинство народов считало радугу мостом, соединяющим небо и землю. По этому мосту, как думали, боги, живущие на небесах, спускались на землю к людям с тем, чтобы вступить с ними в общение. Конечно, Бога Библии священнописатель видит отнюдь не таким, какими видели древние язычники своих богов. Но образ радуги он сохраняет, делая её символом завета. И, по-видимому, главным смыслом этого символа, который был в нём заключён изначально, становится связь между небом и землёй. В самом деле, любой союз-завет предполагает особые отношения между теми, кто его заключает, в данном случае, между Богом и теми праведниками, которые, подобно Ною, Богу небезразличны настолько, что Он готов спасать их даже тогда, когда всё остальное человечество обречено. Но для судеб человечества важно другое: Бог готов остановить грядущую катастрофу ради тех праведников, с которыми Он заключил союз. А радуга — живое напоминание, а значит, и актуализация тех отношений, которые союз предполагает. Собственно, и спасают-то мир от катастрофы именно эти отношения. Конечно, на большее тут рассчитывать не приходится: завета с Ноем недостаточно для того, чтобы изменить ситуацию в мире кардинально, тут нужен народ Божий со своей историей, завершающейся приходом Мессии. Но для того, чтобы спасти мир от катастрофы, его достаточно. И этого уже немало: благодаря завету с Ноем человечество получает возможность дожить до своего спасения.

Нередко от человека, читавшего Библию (так же, впрочем, как и от не читавшего её) приходится слышать вопрос: а зачем вообще нужна вся эта история? Зачем Богу нужен какой-то особый народ, который Он называет Своим, зачем эта особая религия, да и Христос — зачем? Разве мало было в мире хороших людей и до Христа, и до Авраама, разве нет их и сейчас даже среди неверующих, не говоря уже о тех, кто верует иначе, чем христиане? Чем эти хорошие и даже по-своему верующие люди хуже избранных Богом евреев или христиан? Ведь ни те, ни другие в целом далеко не идеальны, и среди тех, и среди других встречаются самые разные люди, так стоит ли вообще свеч эта затеянная Богом игра, этот грандиозный проект, кажется, вовсе не приносящий ожидаемых результатов?

Притча о Ное (которую называют обычно рассказом о потопе, хотя потоп-то как раз волнует автора меньше всего) и даёт ответ на заданный вопрос. Ответ этот заключается, прежде всего, в том, что Богу небезразличны «хорошие люди», которых Библия называет обычно праведниками. Праведники действительно существовали в мире задолго до Авраама, до начала истории народа Божия. Образ Ноя и есть собирательный образ этих праведников, и не так важно, кто стоит исторически за этим образом из библейской притчи.

Важно другое: всякая праведность Богу абсолютно важна, важна настолько, что Он готов заключить союз с каждым, кто готов идти Его путём, когда бы и где бы такой человек ни жил. Но, при всей важности такой праведности её оказывается недостаточно. Её хватает лишь на то, чтобы мир вновь не постигла катастрофа, чтобы он не рухнул в бездну. Всех усилий всех праведников языческого мира хватает лишь для поддержания status quo.

Богу этого мало: Он хочет изменить ситуацию кардинально, Ему важно не просто отвести мир от пропасти, но и направить его на другой путь, а в конце концов спасти и преобразить с тем, чтобы мир стал полноценной частью Его Царства. Тут мало оказывается всей праведности языческого мира, тут нужны особые усилия, особое откровение и особый народ, который станет его носителем и хранителем, и, наконец, Мессия, через Которого Царство войдёт в мир, преображая его.

Во времена Ноя вся эта история ещё впереди, но план Божий уже существует, и Он уже начал действовать. Пока сделан лишь первый шаг, но без первого шага не будет и последующих, а значит, не будет и всей истории спасения.

Пророк прозревает те отдалённые времена, когда Господь воцарится не только в Израиле, но и среди всех народов, узнавших и принявших Его. Восторжествует справедливость, будут низвержены пытавшиеся величаться над народами, и даже крепостные стены будут разрушены, ведь в них больше уже не будет необходимости. На преображённой земле будет обитать праведный народ, очистившийся пред Господом.

Но даже этого мало, и пророк раскрывает перед нами откровение о предстоящей победе над смертью и о воскрешении умерших. Здесь один из важнейших моментов пророческого прозрения Исаии, здесь Господь раскрывает то, что ещё не было в полноте возвещено, однако теперь станет одним из центральных упований верных. Значит, наступит день, когда все увидят, что многие из испытанных человечеством страданий не были бессмысленными, они, как муки роженицы, завершатся новой, невообразимой для нас нынешних жизнью.

Открывая Исаии неизбежность Своей победы над Левиафаном, символизирующим противящиеся Ему силы зла, Господь раскрывает важное понятие о Себе. Гнева нет во Мне, говорит Он, и это значит, что хотя мы сотворены по Его образу и подобию, но Он нам не подобен, как не станет сложное уподобляться простому. Мы заблуждаемся, если пытаемся истолковать Его действия по образцу человеческих страстей и суждений. Не гневом Он движим, когда сокрушает нечестие. Но то, что противится Ему, будет искоренено.

Апокалипсис Исаии — не рассказ о грядущих бедствиях, а провидение торжества Божьего Царства. Отметим для себя некоторые детали, о которых говорит пророк. Победа над врагами Израиля, собирание Израиля из рассеяния, трапеза Господня для всех народов на Сионской горе, открытость путей личной праведности, победа над смертью и воскресение мертвых, поражение змея, радость и веселие в Божьем спасении. Для чего это написано? Может быть, мы призваны соучаствовать в этой победе — своим доверием к пророчеству и согласием с замыслом Божьим.

Описывая мессианскую эпоху, пророк особо упоминает полную и окончательную победу над смертью. Библия вообще много говорит о победе над смертью и о всеобщем воскресении в конце времён. Что же до посмертия, то об этом в библейских книгах почти не упоминается. О бессмертии души и о загробном воздаянии в Библии, в отличие от египетских или греческих текстов, не сказано ничего. Оно и не удивительно: ведь бессмертная душа, существующая отдельно от тела, — ещё не жизнь во всей её полноте.

Жизнью во всей полноте может быть лишь жизнь всего человека, души и тела вместе, а не порознь. Но дело не только в этом. Дело ещё и в том, каким Библия видит человека. Мы, люди нового времени, смотрим на человека скорее глазами греческого философа, чем глазами авторов библейских книг. Человек для нас — вечная и неизменная душа, соединённая с временным и непрочным телом. А вот в Библии душа отнюдь не неизменна.

Душа в библейских книгах вообще не структура, а процесс, это поток человеческой жизни во всех её проявлениях, от высших духовных устремлений до простой физиологии, такой, как дыхание и кровообращение. И в этот природный по существу поток входит то «дыхание жизни», которое Бог «вдувает» человеку «в ноздри» (или, как предали это авторы Синодального перевода, «в лицо») при сотворении.

Вот в точке этого пресечении двух потоков — Божьего «дыхания жизни» и природной экзистенции, как назвал бы библейскую «душу» современный философ — и рождается человеческая личность. Полнота жизни человека определяется интенсивностью этого природного процесса. А интенсивность процесса зависит от того, чем определяется его качество: природой или Божьим «дыханием жизни». И тут возможны варианты: от полноты жизни в Царстве до её минимума в шеоле, в мире теней, в котором о жизни можно говорить лишь весьма условно.

Смерть в Библии — не исчезновение человека, не уход его в небытие, а истощание в нём жизни до того минимума, который превращает умершего в пустую оболочку, в лишённую жизни тень. Противоположностью же смерти является не просто жизнь, а жизнь в полноте, в той её полноте, которая возможна только в Царстве. В Царстве, где смерти ни в каком её виде места нет и быть не может. Поэтому приход Мессии и наступление мессианского Царства и полагает конец смерти: до тех пор, пока она не исчезла окончательно, жизнь ещё не победила. А значит, и Царство во всей его полноте тоже ещё не настало.

Как мало похоже то, о чем пишет Исаия, на то, что происходит у Матфея... Насколько исцеление больных и умножение хлебов в пустыне не соответствует видению пророка. Какой стих ни возьми, все не так! И в то же время то, что происходит в пустыне, когда слепые прозревают, прокаженные очищаются, когда Спаситель насыщает всех страждущих, это и есть свершение пророчеств в жизни. Когда слова с большим трудом пытаются выразить невыразимое, человек пытается как-то уложить их в себе. Потом, ему уже трудно признать, что они воплощаются в жизнь не так, как представлялось. Но это не мешает Богу исполнять свои обещания и оттирать слезы со всех лиц.

Мы удивляемся тому, что происходит в мире сейчас, ужасаемся, многие говорят о конце света. Иногда мы обвиняем Бога, говоря, что Он не благ, если посылает на землю такие несчастья, иногда мы начинаем верить в карающего и жестокого Бога и теряем веру в Божью любовь.

Обратим же внимание на эти слова: "проклятие поедает землю", "болит виноградная лоза". Бог сотворил эту землю, сотворил небо, сотворил зверей, сотворил виноградную лозу, сотворил человека... Ни земля, ни небо, ни птицы, ни рыбы, ни звери,ни виноградная лоза не грешили. Согрешил человек, человек в своей гордыне отвернулся от Бога. Но Бог доверил все свое творение человеку. Бог поручил человеку давать имена всей твари, а имя в Библии - это сущность, это самая сердцевина. И звери начали есть друг друга, а земля иногда не может вынести наших грехов. Бог только один раз наказал человечество - послал на землю потоп. И пообещал, что это последний раз, и теперь, каждый раз когда происходит жестокое страшное наводнение мы обвиняем в нем Бога. Но Бог действительно больше не посылал потопа на землю. Земля сама не может вынести наших грехов. Чем больше мы грешим - тем чаще в мире происходят землетрясения, наводнения, ураганы и извержения вулканов. Вот, какова ответственность христиан, верующие действительно отвечают за этот мир.

И вновь при встрече с пророчеством Исаии мы задаем себе вопрос: о каком дне говорит пророк? «Тот день», «день Господа» — это ожидаемое народом Божиим вмешательство Самого Бога, совершающего победу над всеми врагами Израиля? С одной стороны — да, но с другой стороны, пророки все время подчеркивают иной мотив — избавление, спасение. И это не просто спасение из рук врагов, но что-то гораздо большее. Вот и здесь стихом ранее (Ис. 25:8) говорится о победе над смертью, об утешении от всех скорбей. А наш девятый стих утверждает не «вмешательство» Бога, а Его пришествие, причем видимое, такое, что на Него можно указать: «Вот Он, Бог наш!» — приносящее спасение тем, кто уповал на Него.

Значит, наступление этого дня связано с нашим упованием, с тем, во что мы верим. Для соплеменников Исаии это пророчество исполнилось, когда Бог освободил Израиль из вавилонского плена, и тогда они возвеселились. Для нас, верующих в Иисуса Христа и Его победу над смертью, радость о спасении пришла в мир 2000 лет назад. Для тех, кто не знает Бога, но жаждет исправления, преображения этого мира, этот день еще впереди — во Втором пришествии Господа.

В качестве знамения завета выбрано такое светлое и яркое явление, как радуга. Радуга появляется после дождя, когда всё вокруг омыто водой, листья и трава сверкают... Радуга символизирует очищающее действия милосердия Божия. Господь вновь посмотрел на сотворённый Им мир и, возможно, вновь вспомнил, что всё творение было хорошо весьма. Бог обещает защищать землю от потопа. Вряд ли Он рассчитывает, что потомки Ноя будут сильно более праведными, чем поколение, погибшее при потопе. Скорее, Он решает оказать им большее милосердие.

Завет с Ноем ознаменовался ещё одним, достаточно важным, нововведением: человеку отныне было разрешено есть мясо. Может быть, конечно, люди ели его и раньше, но теперь это было Богом благословлено. Правда, с одной оговоркой: мясо есть можно, но без крови, потому, что в крови душа. Что тут имеется в виду?

Душа в Библии — не структура, не что-то статичное; она — скорее процесс, динамика, поток жизни, который современный философ скорее всего назвал бы экзистенцией. Такая же душа, судя по библейскому свидетельству, есть и у животных, у них она в крови.

Оно и понятно: кровь — субстанция жизни, её символ, по крайней мере, если говорить о жизни природной. Жизнь принадлежит Богу, её не может присвоить себе ни один человек — она не мясо, которое теперь даётся человеку в пищу так же, как при сотворении ему были даны в пищу злаки и плоды. Мясо — человеку, жизнь, вместилищем которой это мясо было, — Богу. Ещё интереснее — и печальнее — с человеком: его душа, поток его жизни тоже теперь связан с кровью.

Прежде, до падения, он был связан с тем «дыханием жизни», которое Бог дал человеку при сотворении, и в этом была уникальность человека: его жизнь, сам процесс его существования определялся Богом через «дыхание жизни» непосредственно. Теперь всё изменилось: жизнь человека перешла в кровь, как у любого животного. Человек сам стал в известном смысле животным, его существование теперь определяется не Богом, не «дыханием жизни», а природой, теми природными процессами, которые протекают в его теле.

Соответственно, о непосредственном направлении жизни человека Богом теперь остаётся только мечтать: телесность человека при падении изменилась так, чтобы человек мог существовать в полуавтономном режиме, подобно всем животным, на которых он стал теперь похож. Теперь, чтобы хоть немного приблизиться к прежнему, до падения, состоянию, человеку приходится прилагать усилия к тому, чтобы Бог снова начал определять его жизнь через то «дыхание жизни», которое после падения человек порой едва в себе замечает и о котором почти не помнит.

Человек остался существом духовно-природным, но если до падения его естественным состоянием была жизнь духовная, так, что дух в нём определял жизнь и деятельность его природы, то теперь его естественным состоянием стало состояние природное, так, что природа теперь определяет границы существования и проявления его духа. Таковы плоды грехопадения, с которыми приходится мириться даже праведнику, каким был Ной.

Может показаться, что когда притчи говорят о практической отдаче от праведного образа жизни, в них делается упор на земной выгоде. Праведнику действительно обещаются благоденствие, похвала от людей, урожай и прочие радости, но подчёркивается, что всё это — не самоцель, а следствие мудрости и праведности, а они взаимосвязаны. Но ни мудрость, ни праведность не валяются на дороге, а они исходят изнутри, связаны с умением слышать себя и другого, умением владеть собой и не превозноситься. Это не абстракции, навязываемые извне, а то, что воздействует на человека. По этой же причине, скажем, и лживость — нечто большее, чем неверное высказывание, она уводит от Бога и разрушает отношения между людьми, да и самого подверженного этому пороку человека.

Следование мудрым путём не только праведно, но и может принести практическую выгоду, но только в том случае, когда не выгода стоит для него на первом плане. Тот, кто гонится за выгодой, рискует не получить её, и даже добившись, способен разрушить себя.