Новость дня на 3 Октября 2014

Иеремию обвиняют в измене и в «подрыве обороноспособности». Против него поднимается вся государственная идеология Иудеи — и ему впору защищаться, доказывать, что Иерусалим будет разрушен, продать для большей убедительности всю недвижимость и быть готовым к отступлению или плену. Вместо этого он делает совершенно противоположный шаг: он, как бы в противоречие со всеми своими пророчествами, покупает землю, свидетельствуя тем самым, что Иерусалим будет жить. Он противоречит сам себе? Или противодействует Богу? Нет, просто им движет не идеология «за» или «против» Иерусалима, а пророческий дар слышать Бога, а значит, жить в божественном парадоксе, когда весть о гибели в самый момент отчаяния и безнадежности сменяется вестью о возрождении. Иерусалим будет разрушен, но еще до этого пророк знает, что Бог останется верным Своему обещанию.

Божий план спасения людей, погибающих в своем рабстве греху, открывается пророкам, но им не сразу удается «нащупать» точное словесное выражение Божиего откровения. Получается так, что они дополняют друг друга, и в результате складывается то, о чем потом апостол Петр скажет: «Все пророки, от Самуила и после него, сколько их ни говорили, также предвозвестили дни сии» (Деян. 3:24). Вот и в этой фразе пророк Иеремия приводит несколько очень важных деталей Божиего замысла. Спасение будет предложено как завет, договор, в который можно войти только добровольно. Завет будет вечным, то есть Бог обещает Свою верность завету независимо от нашей верности или неверности, независимо от того, в какое время и в какой стране мы живем, потому что Сам Бог возьмет на Себя задачу нашего «не отступления» от Него: Он обещает сделать нечто с нашими сердцами, чтобы они стали способными к чистым и верным отношениям. Пророк называет это действие «вложением страха Божиего», потом и у Иеремии, и у других пророков будут другие формулировки, но и эта — очень важна. Ведь страх Божий — это совсем не то же самое, что страх боли или страх смерти, это — благоговейный трепет пред Непостижимым и желание удержаться рядом с Любящим и Любимым.

Кем называть Иеремию, если исходить из привычных человеческих определений — пессимистом или оптимистом? Пророчество о предстоящем поражении, возвещаемое царю, вроде бы является образцом пессимизма. Но совершенно неожиданно, на первый взгляд несовместимо с предупреждениями о предстоящем военном поражении и уводе в плен, от того же самого Иеремии слышится совет покупать землю. Пророк твёрдо уверен, что спустя много лет на землю вернётся нормальная повседневность и купленная земля пригодится новому владельцу, сам факт покупки становится действием, подкрепляющим достоверность пророчества.

Трезвость взгляда, дарованная пророку Господом, невозможно свести ни к оптимизму, ни к пессимизму, какими мы их привыкли определять. Простота и ясность взгляда на вещи только поначалу представляются нам чем-то доступным и легко достижимым, но потом мы видим, что мир сложен, что невозможно объяснить его с точки зрения наивной простоты. Но есть подлинная простота, превышающая и наивное простодушие, и нарочитую усложнённость. Приблизиться к ней можно, но для этого необходимо преодолеть привычные стереотипы и прикоснуться к мудрости Господа, приоткрывающего нам взгляд на мир с недостижимой для нас точки зрения.