Новость дня на 22 Марта 2019

Говоря о покаянии, мы порой подразумеваем под ним то, что с библейской точки зрения покаянием не является. Само слово «покаяние» мы понимаем чаще всего, как признание своей греховности и своего ничтожества с последующим непременным самобичеванием и робкими обещаниями впредь (если получится) исправиться и начать (если удастся) новую жизнь.

Между тем, и еврейское, и соответствующее ему греческое слово, переводимое на русский язык как «покаяние», означает «обращение». Стало быть, в покаянии главное не самобичевание и не обещания, и даже не осознание своего греха (которое, конечно, тоже необходимо), а решимость обратиться к Богу. Обратиться таким, какой есть, без желания как-то приукрасить ситуацию или «стать лучше» своими силами.

Конечно, желание выглядеть попрезентабельнее в глазах Божьих очень понятно, тут вовсе не обязательно речь должна идти о страхе наказания: в конце концов, в глазах того, кого любишь, всегда хочется выглядеть наилучшим образом, иногда даже лучшим, чем на самом деле. Только вот попытки эти бесполезны: Бог всё равно знает каждого из нас, как облупленного, Он видит нас насквозь, и скрыть от Него всё равно не удастся ничего.

Даниил и не пытается ничего от Него скрыть и как-то приукрасить ситуацию; обращаясь к Богу, он прямо говорит Ему: вся правда и вся праведность у Тебя, а у нас ничего, кроме наших грехов. Тут не самоуничижение, а простой, трезвый взгляд на себя, на свой народ и на свою историю. И — в то же время — надежда на то, что новая жизнь всё-таки возможна, возможна потому, что желание этой новой жизни есть не только лично у Даниила, но и у всего народа.

Так что же: одного желания новой жизни достаточно? Обо всех грехах прошлого можно забыть и не вспоминать о них? И да, и нет. Свои грехи и ошибки осознавать совершенно необходимо, прежде всего, для того, чтобы их не повторять. Но какой смысл казнить себя за них?

Богу не нужно наше самобичевание ни в каком виде и ни в какой форме, Он не садист, желающий как можно строже наказать грешника. Нам самим оно тоже не поможет: чтобы уйти от греха, нужно лишь понимание того, что произошло, и решимость больше так не поступать, — а остальное дело Божие, Он знает, как поддержать нашу готовность противостоять своим грехам. Главное — чтобы готовность эта была. Даниил понимает, что она есть. И обращается к Богу с просьбой о поддержке тех, кто готов отказаться от греховной жизни и следовать за Ним, избрав Его путь, путь, ведущий в жизнь.

Покаяние — это начало исцеления, это обращение к Богу за прощением и спасением. Поэтому, если нас волнует участь нашего народа, то нам следует проверять себя именно по этому стиху. Есть ли стыд на наших лицах, не разучились ли мы испытывать стыд? А цари наши, а князи, а отцы наши? Не кажется ли вам, что в нашей стране многие проблемы связаны именно с этим?

Мы умеем даже свое бедственное положение сделать предметом гордыни. Россия находится на втором месте в мире по количеству убийств после ЮАР. Наша реакция? Как, разве не на первом?! Где же стыд на лицах наших, где наш вопль: «Согрешили мы пред Тобою»? Господь сказал: «Не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был» (Иез. 33:11). А мы не только не обращаемся, но, кажется, уже забыли, что мы — грешники.

Приведённая в книге молитва Даниила — типичный пример покаянной молитвы. Прежде всего в ней звучит то главное, без чего не бывает покаяния: страх Божий. Не страх наказания, которое можно получить от Бога за нарушение данных Им заповедей, а осознание того, что сделано нечто могущее разрушить отношения с Ним, разрушить раз и навсегда. С этого, собственно, и начинается всякое покаяние.

До тех пор, пока человек уверен, что ничего катастрофического не произошло, что налицо лишь небольшое недоразумение, которое легко и просто исправить своими силами, настоящего покаяния ещё нет. Есть лишь осознание некоторых сделанных ошибок, которые, однако, человек легко может исправить, не обращаясь к Богу. Между тем, без обращения к Богу исправить в духовной жизни нельзя ничего. И не потому, что человек после падения стал совсем уж бессильным.

Конечно, после падения человек уже не тот, что раньше, но кое-что он всё-таки может. Дело в другом: в отношениях с Богом. Грех ведь не тем страшен, что он аморален и не нравится Богу. Ему многое в нас не нравится, но Он не бросает нас из-за этого. Грех страшен тем, что он ставит стену между человеком и Богом, отделяя нас от Него.

А сломать эту стену может лишь совместное встречное движение-усилие Бога и человека. Именно совместное — иначе ничего не получится. Ведь человек свободен, и отсутствие усилия с его стороны может означать лишь одно: человеку Бог безразличен, его вполне устраивает существующее положение вещей, он не собирается разрушать отделяющую его от Бога стену. В таком случае и Бог не будет её разрушать. Он не станет навязывать человеку ни Своего присутствия, ни Своего общения.

И второй очень важный момент: надежда на милосердие Божье. На то милосердие, которое неотделимо от любви и которое проявляется в готовности Бога сделать гораздо больше того, что грешник заслужил и на что он имеет право. Только при таком условии человек может на что-то рассчитывать. Надеяться на свои заслуги и качать права перед Богом — духовный тупик. И даже не потому, что у Бога заслуг в любом случае больше, а потому, что такая позиция ограничивает Его возможности.

Человек свободен, и если он согласен получить от Бога лишь заслуженное им или то, на что имеет право, он и получит ровно столько, сколько просит. И тогда уже пенять будет не на что — разве что на свою самонадеянность. Поэтому покаяние — это ещё и полнота доверия к Богу. Вопреки собственной греховности. И готовность получить от Него ничем не заслуженный подарок — освобождение от власти греха, которой подпал по собственной глупости и легкомыслию, а то и вполне сознательно. И не только этот подарок, но и ещё больший — полноту жизни Царства, без которой спасения нет.