Новость дня на 23 Августа 2018

Проповедь Спасителя постоянно вызывала недовольство сильных мира сего. В начале этой главы Господа спрашивают о жестоком поступке Пилата, и Он не одобряет и не оправдывает его, хотя и призывает не к вооруженному сопротивлению (чего от Него ждали), а к покаянию. Немалое беспокойство Ироду, да и Пилату, доставляло также отношение людей ко Христу. Даже фарисеям, в целом недоброжелательно настроенным к Нему, в какой-то момент приходит мысль «нечаянно» взять Его и сделать царем. Поэтому желание Ирода убить Христа - лишь одно из проявлений отношения ко Христу тех, кому Господь так или иначе мешал. Для нас гораздо важнее то, что Он Сам говорит в этой связи.

На угрозы Ирода Господь приводит на память слушателей некоторые места из Закона и Пророков. Господь говорит, что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима, напоминая о многократном отвержении народом Израильским посланцев Божиих, чье отвержение было прообразом Его отвержения. Как говорил Он пророку Самуилу, «не тебя, а Меня они отвергли, чтобы Я не царствовал над ними». Далее Господь цитирует песнь, воспетую Моисеем после разрушения золотого тельца (Втор. 32), говоря, что много раз Он хотел собрать народ Свой, как птица собирает птенцов своих под крылья. В этой песне Моисей говорит о том, что народ отверг Бога, Который заботился о нем, как птица о птенцах. И далее Господь цитирует пророчества Иеремии и слова псалмов, говорящие о том, что предающие Бога люди оставляются наедине со своим грехом. Таким образом, отвержение и казнь Христа становятся не просто событиями жизни Иисуса и Его современников, но вводятся в исторический контекст трагического разрыва между Богом и людьми. Господь говорит о том, что, убивая Его, люди «дополняют меру беззаконий отцов своих». Для нас важно услышать, с какой нежностью заботится Господь о людях, собирая их в Свое Царство, и помнить, что, принимая отвержение и казнь, Господь завершает победой всю историю спасения человечества.

Мы уже много раз читали, что Царство Христа не похоже на все наши человеческие «царства». Оно — как соль в пище, как дрожжи в тесте, как еще непроросшее зерно в земле. Оно реально, но не видимо «невооруженным глазом». Оно неопределимо нашими понятиями, но его присутствие необратимо изменяет этот мир. Именно поэтому так трудно ограничить «членство» в этом Царстве (как бы ни старались это сделать «избранники» всех мастей). Вопрос, заданный Иисусу о числе спасающихся, то есть участников Божьего Царства, по сути, означает требование указать на границы спасения — «кто внутри, а кто снаружи?». Этот вопрос остается без ответа: вместо ограниченной секты — призыв для всех. Да, войти «тесными вратами» трудно и вполне реален шанс остаться за бортом. Но ворота не закрыты — они всего лишь узки — и каждый, кому это действительно важно и нужно, может оказаться на пиру Христа с теми, кто тоже прошел этот путь.

Обращаясь к Иерусалиму, Спаситель обращается вместе с тем и к истории этого города. Он со времён Давида был не только столицей еврейского государства, но и столицей яхвизма. И оставался столицей вплоть до евангельской эпохи, если не считать короткого по историческим меркам перерыва во время Вавилонского плена.

И во все времена снова и снова в этом городе разыгрывалась одна и та же трагедия. Трагедия неприятия тех, кто говорил от лица Божия. Ни одному из великих пророков древности не пришлось стать триумфатором при жизни. Даже Исайя Иерусалимский, имевший влияние на царя Езекию, в конце концов, если судить по земным меркам, проиграл: его влияния оказалось недостаточно для того, чтобы определить политику Езекии, казалось бы, пророку благоволившего. И хотя рассказы о мученической кончине этого пророка во время правления Манассии появляются существенно позже, не исключено, что за ними стоит реальная история: при Манассии гонения на последователей пророков действительно были.

Другим повезло меньше: на них смотрели в лучшем случае как на назойливых чудаков, а в худшем — как на врагов своей страны и своего народа (так было, например, с Иеремией). Конечно, впоследствии, уже после Вавилонского плена, на пророков евреи стали смотреть как на великих людей, их наследие изучалось и систематизировалось (так появились сборники книг ранних и поздних пророков). Но кое-что осталось прежним, и именно это кое-что помешало многим современникам Иисуса увидеть в Нём обещанного Богом Мессию. Речь идёт о недоверии или недостаточном доверии к живому откровению.

Пророкам современники Иисуса верили ведь не столько потому, что их жизнь и духовный опыт позволяли им увидеть глубину пророческого откровения, сколько потому, что в те времена пророки считались уже абсолютными духовными авторитетами, а пророческие книги вошли в канон св. Писания. Они верили не Духу, а традиции. А всё, что в традицию не вписывалось, оказывалось для этих людей не менее подозрительным, чем слова древних пророков для их современников.

Были, конечно, и исключения, но таких было немного. Старая трагедия повторялась снова. Но теперь речь шла уже не о пророке, а о Мессии. О Том, ради Кого Бог вырастил Свой народ и подарил ему историческую жизнь. И отвержение Мессии поэтому неизбежно должно было стать для него исторической катастрофой. А Спаситель, разумеется, хочет для Иерусалима иной судьбы. Но даже Он не в силах изменить выбор, сделанный Его соотечественниками. Ведь каждый сам избирает свой путь. Будь то отдельный человек или целый народ.