1 Or donc, si tu obéis vraiment à la voix de Yahvé ton Dieu, en gardant et pratiquant tous ces commandements que je te prescris aujourd'hui, Yahvé ton Dieu t'élèvera au-dessus de toutes les nations de la terre. |
2 Toutes les bénédictions que voici t'adviendront et t'atteindront ; car tu auras obéi à la voix de Yahvé ton Dieu. |
3 Béni seras-tu à la ville et béni seras-tu à la campagne. |
4 Bénis seront le fruit de tes entrailles, le produit de ton sol, le fruit de ton bétail, la portée de tes vaches et le croît de tes brebis. |
5 Bénies seront ta hotte et ta huche. |
6 Bénies seront tes entrées et bénies seront tes sorties. |
7 Des ennemis qui se dresseraient contre toi, Yahvé fera tes vaincus : sortis par un chemin à ta rencontre, par sept chemins ils fuiront devant toi. |
8 Yahvé commandera à la bénédiction d'être avec toi, en tes greniers comme en tes travaux, et il te bénira dans le pays que te donne Yahvé ton Dieu. |
9 Yahvé fera de toi le peuple qui lui est consacré, ainsi qu'il te l'a juré, si tu gardes les commandements de Yahvé ton Dieu et si tu marches dans ses voies. |
10 Tous les peuples de la terre verront que tu portes le nom de Yahvé et ils te craindront. |
11 Yahvé te fera surabonder de biens : fruit de tes entrailles, fruit de ton bétail et fruit de ton sol, sur cette terre qu'il a juré à tes pères de te donner. |
12 Yahvé ouvrira pour toi les cieux, son trésor excellent, pour donner en son temps la pluie à ton pays, et pour bénir toutes tes œuvres. Tu annexeras des nations nombreuses et toi, tu ne seras pas annexé. |
13 Yahvé te mettra à la tête et non à la queue, tu ne seras jamais qu'au-dessus et non point au-dessous, si tu écoutes les commandements de Yahvé ton Dieu, que je te prescris aujourd'hui, pour les garder et les mettre en pratique, |
14 sans dévier à droite ni à gauche d'aucune de ces paroles que je vous prescris aujourd'hui, en allant suivre d'autres dieux et les servir. |
15 Mais si tu n'obéis pas à la voix de Yahvé ton Dieu, ne gardant pas ses commandements et ses lois que je te prescris aujourd'hui, toutes les malédictions que voici t'adviendront et t'atteindront. |
16 Maudit seras-tu à la ville et maudit seras-tu à la campagne. |
17 Maudites seront ta hotte et ta huche. |
18 Maudits seront le fruit de tes entrailles et le fruit de ton sol, la portée de tes vaches et le croît de tes brebis. |
19 Maudites seront tes entrées et maudites tes sorties. |
20 Yahvé enverra contre toi la malédiction, le maléfice et l'imprécation dans tous tes travaux, de sorte que tu sois détruit et que tu périsses rapidement, pour la perversité de tes actions, pour m'avoir abandonné. |
21 Yahvé attachera à toi la peste, jusqu'à ce qu'elle t'ait consumé sur cette terre où tu vas entrer pour en prendre possession. |
22 Yahvé te frappera de consomption, de fièvre, d'inflammation, de fièvre chaude, de sécheresse, de rouille et de nielle, qui te poursuivront jusqu'à ta perte. |
23 Les cieux au-dessus de toi seront d'airain et la terre sous toi sera de fer. |
24 La pluie de ton pays, Yahvé en fera de la poussière et du sable ; il en tombera du ciel sur toi jusqu'à ta destruction. |
25 Yahvé fera de toi un vaincu en face de tes ennemis : sorti à leur rencontre par un chemin, par sept chemins tu fuiras devant eux, et tu deviendras un objet d'épouvante pour tous les royaumes de la terre. |
26 Ton cadavre sera la pâture de tous les oiseaux du ciel et de toutes les bêtes de la terre, sans que personne leur fasse peur. |
27 Yahvé te frappera d'ulcères d'Égypte, de bubons, de croûtes, de plaques rouges dont tu ne pourras guérir. |
28 Yahvé te frappera de délire, d'aveuglement et d'égarement des sens, |
29 au point que tu iras à tâtons en plein midi comme l'aveugle va à tâtons dans les ténèbres, et tes démarches n'aboutiront pas. Tu ne seras jamais qu'exploité et spolié, sans personne pour te sauver. |
30 Tu prendras une femme comme fiancée, mais un autre homme la possédera ; tu bâtiras une maison, mais tu ne pourras l'habiter ; tu planteras une vigne, mais tu n'en pourras cueillir les premiers fruits. |
31 Ton b œuf sera égorgé sous tes yeux, et tu n'en pourras manger ; ton âne te sera enlevé en ta présence, et il ne te reviendra pas ; tes brebis seront livrées à tes ennemis, et personne ne prendra ta défense. |
32 Tes fils et tes filles seront livrés à un autre peuple ; chaque jour tes yeux se consumeront à regarder vers eux, et tes mains n'y pourront rien. |
33 Le fruit de ton sol et le fruit de ta peine, un peuple que tu ne connais pas les mangera. Tu ne seras jamais qu'exploité et écrasé. |
34 Ce que verront tes yeux te rendra fou. |
35 Yahvé te frappera de mauvais ulcères aux genoux et aux jambes et tu n'en pourras guérir, de la plante des pieds au sommet de la tête. |
36 Toi et le roi que tu auras mis à ta tête, Yahvé vous mènera en une nation que tes pères ni toi n'avez connue, et tu y serviras d'autres dieux, de bois et de pierre. |
37 Tu seras la stupéfaction, la fable et la risée de tous les peuples où Yahvé te conduira. |
38 Tu jetteras aux champs beaucoup de semence pour récolter peu, car la sauterelle la pillera. |
39 Tu planteras et travailleras ta vigne pour ne pas boire de vin ni rien recueillir, car le ver la dévorera. |
40 Tu auras des oliviers sur tout ton territoire, pour ne pas t'oindre d'huile, car tes oliviers seront abattus. |
41 Tu engendreras des fils et des filles, mais ils ne t'appartiendront pas, car ils iront en captivité. |
42 De tous tes arbres et de tous les fruits de ton sol l'insecte fera sa proie. |
43 L'étranger qui est chez toi s'élèvera à tes dépens de plus en plus haut, et toi tu descendras de plus en plus bas. |
44 C'est lui qui t'annexera, et tu ne pourras l'annexer ; c'est lui qui sera à la tête, et toi à la queue. |
45 Toutes ces malédictions t'adviendront, te poursuivront et t'atteindront jusqu'à te détruire quand tu n'auras pas obéi à la voix de Yahvé ton Dieu en gardant ses commandements et ses lois qu'il t'a prescrits. |
46 Elles seront un signe et un prodige sur toi et sur ta postérité à jamais. |
47 Puisque tu n'auras pas servi Yahvé ton Dieu dans la joie et le bonheur que donne l'abondance de toutes choses, |
48 tu serviras l'ennemi que Yahvé enverra contre toi, dans la faim, la soif, la nudité, la privation totale. Il imposera à ta nuque un joug de fer, jusqu'à ce qu'il t'ait détruit. |
49 Yahvé suscitera contre toi une nation lointaine, des extrémités de la terre ; comme l'aigle qui prend son essor. Ce sera une nation dont la langue te sera inconnue, |
50 une nation au visage dur, sans égard pour la vieillesse et sans pitié pour la jeunesse. |
51 Elle mangera le fruit de ton bétail et le fruit de ton sol, jusqu'à te détruire, sans te laisser ni froment, ni vin, ni huile, ni portée de vache ou croît de brebis, jusqu'à ce qu'elle t'ait fait périr. |
52 Elle t'assiégera dans toutes tes villes, jusqu'à ce que soient tombées tes murailles les plus hautes et les mieux fortifiées, toutes celles où tu chercheras la sécurité dans ton pays. Elle t'assiégera dans toutes les villes, dans tout le pays que t'aura donné Yahvé ton Dieu. |
53 Tu mangeras le fruit de tes entrailles, la chair de tes fils et de tes filles que t'aura donnés Yahvé ton Dieu, pendant ce siège et dans cette détresse où ton ennemi te réduira. |
54 Le plus délicat et le plus amolli d'entre les tiens jettera des regards malveillants sur son frère, et même sur la femme qu'il étreint et ceux de ses enfants qui lui resteront, |
55 ne voulant partager avec aucun d'eux la chair de ses fils qu'il mange : car il ne lui restera rien, à cause du siège et de la détresse où ton ennemi te réduira dans toutes les villes. |
56 La plus délicate et la plus amollie des femmes de ton peuple, si délicate et amollie qu'elle n'aurait pas essayé de poser à terre la plante de son pied, celle-la jettera des regards malveillants sur l'homme qu'elle étreint, et même sur son fils ou sa fille, |
57 sur l'arrière-faix sorti de ses flancs et sur l'enfant qu'elle met au monde, et elle se cachera pour les manger, dans la privation de tout, à cause du siège et de la détresse où ton ennemi te réduira dans toutes tes villes. |
58 Si tu ne gardes pas pour les mettre en pratique toutes les paroles de cette Loi écrites en ce livre, dans la crainte de ce nom glorieux et redoutable : Yahvé ton Dieu, |
59 Yahvé te frappera de ces fléaux étonnants, toi et ta descendance : fléaux grands et persistants, maladies pernicieuses et tenaces. |
60 Il fera revenir chez toi ces maux d'Égypte qui furent ta terreur, et ils s'attacheront à toi. |
61 Bien plus, tous les fléaux et maladies que ne mentionne pas le livre de cette Loi, Yahvé les suscitera contre toi, jusqu'à te détruire. |
62 Vous ne resterez que peu d'hommes, vous qui étiez aussi nombreux que les étoiles du ciel. Parce que tu n'auras pas obéi à la voix de Yahvé ton Dieu, |
63 autant Yahvé avait pris plaisir à vous rendre heureux et à vous multiplier, autant il prendra plaisir à vous perdre et à vous détruire. Vous serez arrachés à la terre où tu vas entrer pour en prendre possession. |
64 Yahvé te dispersera parmi tous les peuples, d'un bout du monde à l'autre ; là tu serviras d'autres dieux, que tes pères ni toi n'avez connus, du bois et de la pierre. |
65 Parmi ces nations, tu n'auras pas de tranquillité et il n'y aura pas de repos pour la plante de tes pieds, mais là Yahvé te donnera un cœur tremblant, des yeux éteints, un souffle court. |
66 D'avance la vie te sera une fatigue, tu seras dans l'effroi jour et nuit, sans pouvoir croire en ta vie. |
67 Le matin tu diras : " Qui me donnerait d'être au soir ? " et le soir tu diras : " Qui me donnerait d'être au matin ? " à cause de l'effroi qui étreindra ton cœur et du spectacle que verront tes yeux ! |
68 Yahvé te renverra en Égypte dans des vaisseaux ou par un chemin dont je t'avais dit : " Tu ne le verras plus ! " Et là vous irez vous vendre à tes ennemis comme serviteurs et servantes, sans trouver d'acheteur. |
69 Voici les paroles de l'alliance que Yahvé ordonna à Moïse de conclure avec les Israélites au pays de Moab, outre l'alliance qu'il avait conclue avec eux à l'Horeb. |
22:4 Втор распространяет на всех братьев, т.е. израильтян, древнее предписание, относившееся к врагам (по контексту - к противникам на суде - Исх 23:4сл.).
22:11 Эта два последних запрета по-видимому сохранились от эпохи древних интердиктов.
23:1 "Простереть крыло", т.е. край (своей одежды) на женщину, значило жениться на ней (Руф 3:9; Иез 16:8). "Отвести крыло" - означает обратное действие, покушение на супружеские права.
23:2-9 Община рассматривается как некое замкнутое целое. Однако некоторые иноплеменники могут войти в нее (идумеяне, египтяне).
23:16-17 Закон, защищающий беглого раба.
23:20 Свящ. проституция была одним из пороков ханаанских культов (ср. культ Ваал-Фегора - Числ 25). Израиль заразился ею (3 Цар 14:24; 3 Цар 22:46; 4 Цар 23:7; Ос 4:14). "Цена пса" - презрительное выражение, означающее уплату за мужскую проституцию.
23:21 Закон запрещал израильтянину заниматься ростовщичеством, когда деньги давались взаймы единоплеменнику. Разрешалось взимать проценты только с иноземца, не принадлежавшего к теократической общине (ср. Исх 22:25; Лев 25:35-37).
24:6 Чтобы молоть зерно, необходимое для ежедневного пропитания, в Израиле применялись небольшие ручные мельницы, состоявшие из двух жерновов, один из которых лежал неподвижно на земле, а другой вращался на нем.
24:12 Букв. - "Не ложись спать в его залоге", т.е. сохраняя у себя верхнюю одежду бедного.
24:16 "Каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление" - этот ст., утверждающий индивидуальную ответственность, имеет очень большое значение. Принцип личной ответственности является новым в библ. законодательстве (ср. Втор 5:9; Исх 34:7; Ис Нав 7:24-25). Он применяется 4 Цар 14:6, утверждается Иеремией (Иер 31:29-30) и истолковывается Иезекиилем (Иез 14:12-20; Иез 18:10-20).
25:5-10 Т. н. закон левирата: на вдове, не имеющей мужского потомства, женится ее деверь; их первый сын считается ребенком умершего и получает свою долю наследства. Это установление, существовавшее также у ассирийцев и у хеттов, имело целью продлить потомство и обеспечить устойчивость семейного владения (ср. Быт 38; Руф 4). Закон Втор ограничивает обязанность эту тем случаем, когда братья живут вместе, и дает возможность от нее уклониться. Установление это держалось и в позднем иудаизме, и саддукеи, отрицая воскресение мертвых, ссылались на этот закон (ср. Мф 22:3сл.).
25:10 "Дом разутого" - позорное наименование, которое дается оставшемуся в живых брату, если он отказывается жениться на жене покойного. Снятие сандалии, очевидно, означает лишение его права на владение имуществом брата.
26 Первенцы человека и животных принадлежат Богу (Исх 13:12); Ему также посвящаются и первые плоды земли (Исх 22:29; Исх 23:19; Исх 34:26; Лев 2:12, Лев 2:14; Лев 23:10-17; Втор 18:4). Согласно Числ 18 12, они причитаются священникам (ср. Иез 44 30). Это принесение плодов земли, связанное в древнем календаре с праздником жатвы и собирания плодов земли - ханаанского происхождения; оно ассоциируется здесь с событием истории спасения : вступлением в Землю Обетованную (стт Втор 26:1, Втор 26:3, Втор 26:9-10). Т. о., снова напоминается основная тема Втор: дар земли Израилю.
26:5-10 Древний текст, который читался во время праздничного богослужения. Это исповедание веры резюмирует историю спасения, в центре которой находится избавление от египетского рабства. Те же мотивы звучат во Втор 6:20-23, в Ис Нав 24:1-13и в Неем 9:7-25. Упоминание земли, где течет молоко и мед, предшествует приношению начатков.
26:14 "Десятина", посвященная Богу, должна быть предохранена от какого бы то ни было осквернения (ср. Агг 2:13и Ос 9:4). Речь идет здесь скорее о идолопоклонническом культе умирающего и воскресающего бога (Ваал-Адониса), чем о культе мертвых.
26:16-19 Заключающая Второзаконнический свод хартия Союза представлена как торжественный договор, обязующий обе стороны: Ягве будет Богом Израиля, а Израиль - Его народом, если будет хранить Его заповеди. Благословения и проклятия (Втор 28) будут санкцией исполнения "контракта".
27:12-26 Угрозы нарушителям Закона. Эти "проклятия" повторялись в Сихеме во время торжества "возобновления Завета".
28 Эта глава продолжает изложение гл. Втор 26:16-19 и Втор 27:9-10, где Второзаконнический свод был представлен как хартия Союза-Завета Ягве с Израилем. Она заканчивается "благословениями и проклятиями", как это было принято на Востоке.
28:53 Во время осады Самарии голод довел жителей до того, что иногда матери ели своих собственных детей (4 Цар 6:28-29). Иеремия (Иер 19:9) и Иезекииль (Иез 5:10) грозят жителям Иерусалима тем же ужасным бедствием, и эти угрозы не остались пустыми словами (Плач 2:10; Плач 4:10; ср. Иосиф Флавий, Иудейская война).
28:69 Этот стих служит заглавием третьей речи Моисея, которая заканчивается 30-ой гл.
Начало третьей части книги. Она открывается историческим прологом. Далее объясняется смысл Завета как договора, нарушение которого влечет за собой кару. Моисей предстает здесь, более чем где-либо, посредником Союза-Завета, главное положение которого содержится в ст. Втор 29:12(ср. Втор 26:6). Стт Втор 29:4-15распространяют обязательства и на отсутствующих. Т. о., договор приобретает перманентное значение.
Являясь последней частью Пятикнижия, Второзаконие в то же время открывает собой новый цикл библ. книг, который принято называть на Западе «Девтерономической (Второзаконнической) историей». В нем составитель собрал в назидательных целях сказания об истории народа Божия. Сюда входят кн. Иисуса Навина, Судей и Царств, находящиеся — согласно распространенной на Западе теории — под сильным влиянием Второзакония. Второзаконнической же «редакцией» западные библеисты называют послепленную редакцию этих книг, являющуюся окончательной.
В отличие от других законоположительных частей ВЗ Второзаконие характеризуется ярким проповедническим стилем. Основой его явилось завещание Моисея. Испытывая тревогу при мысли о соблазнах, ожидавших израильтян в Ханаане, пророк стремился запечатлеть в их сердцах сущность своего учения. Впоследствии эти заповеди и проповеди повторялись левитами северо-израильских городов во время праздника возобновления Завета.
По-видимому, существовало три варианта данной книги (Втор 1:4-40; Втор 4:26-41 и Втор 28; Втор 29-30); каждый вариант состоял из исторического пролога, заповедей, благословений и проклятий. Как полагают библеисты, один из этих вариантов (или три слитых воедино) был спрятан в Иерусалимском храме и обнаружен при царе Иосии (4 Цар 22). В пользу этого предположения говорит тот факт, что в книге, найденной при Иосии, имелась заповедь совершать богослужение только в одном месте, избранном Богом. А такая заповедь встречается лишь во Второзаконии (Втор 12:5). Первоначально, очевидно, речь шла о Сихеме (именно там совершался обряд возобновления Завета — Втор 27:4). После разрушения Северного израильского царства (722 г. до Р.Х.) этим центром стали считать Иерусалим. Культовый моноцентризм — одна из главных идей исторических книг.
Второзаконие содержит главные библейские заповеди — о любви к Богу и ближнему. В ответах искусителю Христос приводит слова из этой книги (Мф 4:4-10). С другой стороны, на Второзаконии лежит печать напряженной борьбы с язычеством, происходившей на протяжении всего того времени, когда книга составлялась. Это придает ей местами резкий и суровый тон. Второзаконие — книга веры, которая отстаивает свое существование перед лицом врагов. Она проникнута высоким религиозно-этическим пафосом. Социальное законодательство Втор направлено против деспотизма царской власти и угнетения неимущих.
Названия, разделения и содержание
Пять первых книг Библии составляют одно целое, которое по-еврейски называется Тора, т.е. Закон. Первое достоверное свидетельство об употреблении слова Закон (греч. «νομος») в этом смысле мы встречаем в предисловии кн. Премудрости Иисуса, сына Сирахова. В начале христианской эры название «Закон» уже было общепринятым, как мы это видим в НЗ (Lc 10:26; ср. Lc 24:44). Иудеи, говорившие по-еврейски, называли первую часть Библии также «Пять пятых Закона», чему соответствовало в эллинизированных еврейских кругах η πεντατευχος (подраз. «βιβλος» ., т.е. Пятитомник). Это разделение на пять книг засвидетельствовано еще до нашей эры греческим переводом Библии семьюдесятью толковниками (LXX). В этом, принятом Церковью, переводе каждой из пяти книг было дано название, согласно ее содержанию или содержанию ее первых глав:
Кн. Бытия (собств. — книга о происхождении мира, рода человеческого и избранного народа); Исход (начинается с рассказа об уходе евреев из Египта); Левит (закон для священников из колена Левиина); Числа (книга начинается с описания переписи народа: гл. Nb 1-4); Второзаконие («второй закон», воспроизводящий в более пространном изложении Закон, данный на Синае). Иудеи же до сих пор называют каждую книгу евр. Библии по ее первому значимому слову.
Кн. Бытия разделяется на две неравные части: описание происхождения мира и человека (Gn 1-11) и история праотцев народа Божия (Gn 12-50). Первая часть — как бы пропилеи, вводящие в историю, о которой повествует вся Библия. В ней описывается сотворение мира и человека, грехопадение и его последствия, постепенное развращение людей и постигшее их наказание. Происшедший затем от Ноя род расселяется по земле. Генеалогические же таблицы все суживаются и, наконец, ограничиваются родом Авраама, отца избранного народа. История праотцев (Gn 12-50) описывает события из жизни великих предков: Авраама, человека веры, послушание которого вознаграждается: Бог обещает ему многочисленных потомков и Святую Землю, которая станет их наследием (Быт 12 1—25:8); Иакова, отличающегося хитростью: выдав себя за старшего брата, Исава, он получает благословение своего отца Исаака и затем превосходит изворотливостью своего дядю Лавана; однако его ловкость оказалась бы напрасной, если бы Бог не предпочел его Исаву и не возобновил в его пользу обетования, данные Аврааму, и заключенный с ним союз (Gn 25:19-36:43). Бог избирает людей не только высокого нравственного уровня, ибо он может исцелить всякого человека, открывающегося Ему, как бы он ни был греховен. По сравнению с Авраамом и Иаковом Исаак выглядит довольно бледно. О его жизни говорится главным образом в связи с его отцом или сыном. Двенадцать сыновей Иакова — родоначальники двенадцати колен Израилевых. Одному из них посвящена последняя часть кн. Бытия: гл. Gn 37-50 — биография Иосифа. В них описывается, как добродетель мудрого вознаграждается и Божественное Провидение обращает зло в добро (Gn 50:20).
Две главные темы Исхода: освобождение из Египта (Ex 1:1-15:21) и Синайский Союз-Завет (Ex 19:1-40:38) связаны с менее значимой темой — странствия по пустыне (Ex 15:22-18:27). Моисей, получивший откровение неизреченного имени Ягве на горе Божией Хориве, приводит туда израильтян, освобожденных от рабства. В величественной теофании Бог вступает в союз с народом и дает ему Свои Заповеди. Как только союз был заключен, народ его нарушил, поклонившись золотому тельцу, но Бог прощает виновных и возобновляет союз. Ряд предписаний регулирует богослужение в пустыне.
Кн. Левит носит почти исключительно законодательный характер, так что повествование о событиях, можно сказать, прерывается. Она содержит ритуал жертвоприношений (Lv 1-7): церемониал поставления в священники Аарона и его сыновей (Lv 8-10); предписания о чистом и нечистом (Lv 11-15), завершающиеся описанием ритуала Дня Очищения (Lv 16); «Закон святости» (Lv 17-26), содержащий богослужебный календарь и заканчивающийся благословениями и проклятиями (Lv 26). В гл. Lv 27 уточняются условия выкупа людей, животных и имущества, посвященных Ягве.
В кн. Числа вновь говорится о странствии в пустыне. Уходу от Синая предшествуют перепись народа (Nb 1-4) и богатые приношения по случаю освящения скинии (Nb 7). Отпраздновав второй раз Пасху, евреи покидают святую гору (Nb 9-10) и доходят до Кадеса, где предпринимают неудачную попытку проникнуть в Ханаан с юга (Nb 11-14). После долгого пребывания в Кадесе они отправляются в Моавские равнины, прилегавшие к Иерихону (Nb 20-25). Мадианитяне разбиты, и колена Гада и Рувима поселяются в Заиорданьи (Nb 31-32). В гл. Nb 33 перечисляются остановки в пустыне. Повествования чередуются с предписаниями, дополняющими синайское законодательство или подготовляющими поселение в Ханаане.
Второзаконие отличается особой структурой: это кодекс гражданских и религиозных узаконений (Dt 12:26-15:1), включенный в большую речь Моисея (Dt 5-11; Dt 26:16-28:68), которую предваряет его первая речь (Dt 1-4); за ней следует третья речь (Dt 29-30); наконец говорится о возложении миссии на Иисуса Новина, приводятся песнь и благословения Моисея, даются краткие сведения о конце его жизни (Dt 31-34).
Второзаконнический кодекс отчасти воспроизводит заповеди, данные в пустыне. Моисей напоминает в своих речах о великих событиях Исхода, об откровении на Синае и начале завоевания Земли Обетованной. В них раскрывается религиозный смысл событий, подчеркивается значение Закона, содержится призыв к верности Богу.
Литературная композиция
Составление этого обширного сборника приписывалось Моисею, что засвидетельствовано в НЗ (Jn 1:45; Jn 5:45-47; Rm 10:5). Но в более древних источниках нет утверждения, что все Пятикнижие написано Моисеем. Когда в нем, хотя очень редко, говорится: «Моисей написал» — эти слова относятся лишь к определенному месту. Исследователи Библии обнаружили в этих книгах различие в стиле, повторения и некоторую непоследовательность повествований, что не дает возможности считать их произведением, целиком принадлежащим одному автору. После долгих исканий библеисты, главным образом под влиянием К.Г. Графа и Ю. Велльгаузена, склонились в основном к т.н. документарной теории, которую схематически можно формулировать так: Пятикнижие представляет компиляцию из четырех документов, возникших в различное время и в различной среде. Первоначально было два повествования: в первом автор, т. н. Ягвист, условно обозначаемый буквой «J», употребляет в рассказе о сотворении мира имя Ягве, которое Бог открыл Моисею; другой автор, т. н. Элогист (Е), называет Бога распространенным в то время именем Элогим. Согласно этой теории повествование Ягвиста было записано в 11 веке в Иудее, Элогист же писал немного позже в Израиле. После разрушения Северного царства оба документа были сведены воедино (JE). После царствования Иосии (640-609) к ним было прибавлено Второзаконие «D», а после Плена ко всему этому (JED) был присоединен священнический кодекс (Р), содержащий главным образом законы и несколько повествований. Этот кодекс составил своего рода костяк и образовал рамки этой компиляции (JEDP). Такой литературно-критический подход связан с эволюционной концепцией развития религиозных представлений в Израиле.
Уже в 1906 г Папская Библейская Комиссия предостерегла экзегетов от переоценки этой т. н. документарной теории и предложила им считать подлинным авторство Моисея, если иметь в виду Пятикнижие в целом, и в то же время признавать возможность существования, с одной стороны устных преданий и письменных документов, возникших до Моисея, а с другой — изменений и добавлений в более позднюю эпоху. В письме от 16 января 1948 г, обращенном к кардиналу Сюару, архиепископу Парижскому, Комиссия признала существование источников и постепенных приращений к законам Моисея и историческим рассказам, обусловленных социальными и религиозными установлениями позднейших времен.
Время подтвердило правильность этих взглядов библейской Комиссии, ибо в наше время классическая документарная теория все больше ставится под сомнение. С одной стороны, попытки систематизировать ее не дали желаемых результатов. С другой стороны, опыт показал, что сосредоточение интереса на чисто литературной проблеме датировки окончательной редакции текста имеет гораздо меньшее значение, чем подход исторический, при котором на первое место выдвигается вопрос об источниках устных и письменных, лежащих в основе изучаемых «документов». Представление о них стало теперь менее книжным, более близким к конкретной действительности. Выяснилось, что они возникли в далеком прошлом. Новые данные археологии и изучение истории древних цивилизаций Средиземноморья показали, что многие законы и установления, о которых говорится в Пятикнижии, сходны с законами и установлениями эпох более давних, чем те, к которым относили составление Пятикнижия, и что многие его повествования отражают быт более древней среды.
Не будучи 8 состоянии проследить, как формировалось Пятикнижие и как в нем слилось несколько традиций, мы, однако, вправе утверждать, что несмотря на разнохарактерность текстов явистского и элогистского, в них по существу идет речь об одном и том же. Обе традиции имеют общее происхождение. Кроме того, эти традиции соответствуют условиям не той эпохи, когда они были окончательно письменно зафиксированы, а эпохи, когда произошли описываемые события. Их происхождение восходит, следовательно, к эпохе образования народа Израильского. То же в известной мере можно сказать о законодательных частях Пятикнижия: пред нами гражданское и религиозное право Израиля; оно эволюционировало вместе с общиной, жизнь которой регулировало, но по своему происхождению оно восходит ко времени возникновения этого народа. Итак, первооснова Пятикнижия, главные элементы традиций, слившихся с ним, и ядро его узаконений относятся к периоду становления Израильского народа. Над этим периодом доминирует образ Моисея, как организатора, религиозного вождя и первого законодателя. Традиции, завершающиеся им, и воспоминания о событиях, происходивших под его руководством, стали национальной эпопеей. Учение Моисея наложило неизгладимый отпечаток на веру и жизнь народа. Закон Моисеев стал нормой его поведения. Толкования Закона, вызванные ходом исторического развития, были проникнуты его духом и опирались на его авторитет. Засвидетельствованный в Библии факт письменной деятельности самого Моисея и его окружения не вызывает сомнений, но вопрос содержания имеет большее значение, чем вопрос письменного фиксирования текста, и поэтому так важно признать, что традиции, лежащие в основе Пятикнижия, восходят к Моисею как первоисточнику.
Повествования и история
От этих преданий, являвшихся живым наследием народа, вдохнувших в него сознание единства и поддерживавших его веру, невозможно требовать той строго научной точности, к которой стремится современный ученый; однако нельзя утверждать, что эти письменные памятники не содержат истины.
Одиннадцать первых глав Бытия требуют особого рассмотрения. В них описано в стиле народного сказания происхождение рода человеческого. Они излагают просто и картинно, в соответствии с умственным уровнем древнего малокультурного народа, главные истины, лежащие в основе домостроительства спасения: создание Богом мира на заре времен, последовавшее за ним сотворение человека, единство рода человеческого, грех прародителей и последовавшие изгнание и испытания. Эти истины, будучи предметом веры, подтверждены авторитетом Св. Писания; в то же время они являются фактами, и как истины достоверные подразумевают реальность этих фактов. В этом смысле первые главы Бытия носят исторический характер. История праотцев есть история семейная. В ней собраны воспоминания о предках: Аврааме, Исааке, Иакове, Иосифе. Она является также популярной историей. Рассказчики останавливаются на подробностях личной жизни, на живописных эпизодах, не заботясь о том, чтобы связать их с общей историей. Наконец, это история религиозная. Все ее переломные моменты отмечены личным участием Бога, и все в ней представлено в провиденциальном плане. Более того, факты приводятся, объясняются и группируются с целью доказать религиозный тезис: существует один Бог, образовавший один народ и давший ему одну страну. Этот Бог — Ягве, этот народ — Израиль, эта страна — святая Земля. Но в то же время эти рассказы историчны и в том смысле, что они по-своему повествуют о реальных фактах и дают правильную картину происхождения и переселения предков Израильских, их географических и этнических корней, их поведения в плане нравственном и религиозном. Скептическое отношение к этим рассказам оказалось несостоятельным перед лицом недавних открытий в области истории и археологии древнего Востока.
Опустив довольно длинный период истории, Исход и Числа, а в определенной мере и Второзаконие, излагают события от рождения до смерти Моисея: исход из Египта, остановка у Синая, путь к Кадесу (о долгом пребывании там хранится молчание), переход через Заиорданье и временное поселение на равнинах Моава. Если отрицать историческую реальность этих фактов и личности Моисея, невозможно объяснить дальнейшую историю Израиля, его верность ягвизму, его привязанность к Закону. Надо, однако, признать, что значение этих воспоминаний для жизни народа и отзвук, который они находят в обрядах, сообщили этим рассказам характер победных песен (напр, о переходе через Чермное море), а иногда и богослужебных песнопений. Именно в эту эпоху Израиль становится народом и выступает на арену мировой истории. И хотя ни в одном древнем документе не содержится еще упоминания о нем (за исключением неясного указания на стеле фараона Мернептаха), сказанное о нем в Библии согласуется в главных чертах с тем, что тексты и археология говорят о вторжении в Египет гиксосов, которые в большинстве своем были семитического происхождения, о египетской администрации в дельте Нила, о политическом положении Заиорданья.
Задача современного историка состоит в том, чтобы сопоставить эти данные Библии с соответствующими событиями всемирной истории. Несмотря на недостаточность библейских указаний и недостаточную определенность внебиблейской хронологии, есть основания предполагать, что Авраам жил в Ханаане приблизительно за 1850 лет до Р.Х., что история возвышения Иосифа в Египте и приезда к нему других сыновей Иакова относится к началу 17 в. до Р.Х. Дату Исхода можно определить довольно точно по решающему указанию, данному в древнем тексте Ex 1:11: народ сынов Израилевых «построил фараону Пифом и Рамзес, города для запасов». Следовательно, Исход произошел при Рамзесе II, основавшем, как известно, город Рамзес. Грандиозные строительные работы начались в первые же годы его царствования. Поэтому весьма вероятно, что уход евреев из Египта под водительством Моисея имел место около середины царствования Рамзеса (1290-1224), т.е. примерно около 1250 г до Р.Х.
Учитывая библейское предание о том, что время странствования евреев в пустыне соответствовало периоду жизни одного поколения, водворение в Заиорданьи можно отнести к 1225 г до Р.Х. Эти даты согласуются с историческими данными о пребывании фараонов XIX династии в дельте Нила, об ослаблении египетского контроля над Сирией и Палестиной в конце царствования Рамзеса II, о смутах, охвативших весь Ближний Восток в конце 13 в. до Р.Х. Согласуются они и с археологическими данными, свидетельствующими о начале Железного Века в период вторжения Израильтян в Ханаан.
Законодательство
В евр Библии Пятикнижие называется «Тора», т.е. Закон; и действительно здесь собраны предписания, регулировавшие нравственную, социальную и религиозную жизнь народа Божия. В этом законодательстве нас больше всего поражает его религиозный характер. Он свойственен и некоторым другим кодексам древнего Востока, но ни в одном из них нет такого взаимопроникновения религиозного и светского элементов. В Израиле Закон дан Самим Богом, он регулирует обязанности по отношению к Нему, его предписания мотивируются религиозными принципами. Это кажется вполне нормальным, когда речь идет о нравственных предписаниях Десятисловия (Синайских Заповедях) или о культовых законах кн. Левит, но гораздо более знаменательно, что в том же своде гражданские и уголовные законы переплетаются с религиозными наставлениями и что все представлено как Хартия Союза-Завета с Ягве. Из этого естественно следует, что изложение этих законов связано с повествованием о событиях в пустыне, где был заключен этот Союз.
Как известно, законы пишутся для практического применения и их необходимо с течением времени видоизменять, считаясь с особенностями окружающей среды и исторической ситуации. Этим объясняется, что в совокупности рассматриваемых документов можно встретить как древние элементы, так и постановления, свидетельствующие о возникновении новых проблем. С другой стороны, Израиль в известной мере испытывал влияние своих соседей. Некоторые предписания Книги Завета и Второзакония удивительно напоминают предписания Месопотамских кодексов, Свода Ассирийских Законов и Хеттского кодекса. Речь идет не о прямом заимствовании, а о сходстве, объясняющемся влиянием законодательства других стран и обычного права, отчасти ставшего в древности общим достоянием всего Ближнего Востока. Кроме того, в период после Исхода на формулировке законов и на формах культа сильно сказывалось ханаанское влияние.
Десятисловие (10 заповедей), начертанное на Синайских скрижалях, устанавливает основу нравственной и религиозной веры Союза-Завета. Оно приведено в двух (Ex 20:2-17 и Dt 5:6-21), несколько различающихся вариантах: эти два текста восходят к древнейшей, более краткой, форме и нет никаких серьезных данных, опровергающих ее происхождение от Моисея.
Элогистский кодекс Союза-Завета (Ex 20:22-23:19) представляет собой право пастушеско-земледельческого общества, соответствующее реальному положению Израиля, образовавшегося как народ и начавшего вести оседлый образ жизни. От более древних месопотамских кодексов, с которыми у него есть точки соприкосновения, он отличается большой простотой и архаическими чертами. Однако он сохранился в форме, свидетельствующей о некоторой эволюции: особое внимание, которое уделяется в нем рабочему скоту, работам в поле и на виноградниках, равно как и домам, позволяет думать, что он относится к периоду оседлой жизни. С другой стороны, различие в формулировке постановлений — то повелительных, то условных — указывает на разнородность состава свода. В своем настоящем виде он, вероятно, восходит к периоду Судей.
Ягвистский кодекс возобновления Завета (Ex 34:14-26) иногда называется, хотя и неправильно, вторым Десятисловием или обрядовым Декалогом. Он представляет собой собрание религиозных предписаний в повелительной форме и принадлежит к тому же времени, что и книга Завета, но под влиянием Второзакония он был переработан. Хотя кн. Левит получила свою законченную форму только после плена, она содержит и очень древние элементы. Так, например, запреты, касающиеся пищи (Lv 11), или предписания о чистоте (Lv 13-15) сохраняют завещанное первобытной эпохой. В ритуале великого Дня Очищения (Lv 16) тексты древних обрядовых предписаний дополняются более подробными указаниями, свидетельствующими о наличии разработанного представления о грехе. Гл. Lv 17-26 составляют целое, получившее название Закона Святости и относящееся, очевидно, к последнему периоду монархии. К той же эпохе надо отнести кодекс Второзакония, в котором собрано много древних элементов, но также отражается эволюция социальных и религиозных обычаев (напр, законы о единстве святилища, жертвеннике, десятине, рабах) и изменение духа времени (призывы к сердцу и свойственный многим предписаниям увещательный тон).
Религиозный смысл
Религия как Ветхого, так и Нового Завета есть религия историческая: она основывается на откровении Бога определенным людям, в определенных местах, при определенных обстоятельствах и на особом действии Бога в определенные моменты человеческой эволюции. Пятикнижие, излагающее историю первоначальных отношений Бога с миром, является фундаментом религии Израиля, ее канонической книгой по преимуществу, ее Законом.
Израильтянин находит в ней объяснение своей судьбы. Он не только получил в начале книги Бытия ответ на вопросы, которые ставит себе каждый человек — о мире и жизни, о страдании и смерти, — но получил ответ и на свой личный вопрос: почему Ягве, Единый Бог есть Бог Израилев? Почему Израиль — Его народ среди всех народов земли?
Это объясняется тем, что Израиль получил обетование. Пятикнижие — книга обетовании: Адаму и Еве после грехопадения возвещается спасение в будущем, т. н. Протоевангелие; Ною, после потопа, обещается новый порядок в мире. Еще более характерно обетование, данное Аврааму и возобновленное Исааку и Иакову; оно распространяется на весь народ, который произойдет от них. Это обетование прямо относится к обладанию землей, где жили праотцы, Землей Обетованной, но по сути дела в нем содержится большее: оно означает, что особые, исключительные отношения существуют между Израилем и Богом его отцов.
Ягве призвал Авраама, и в этом призыве прообразовано избрание Израиля. Сам Ягве сделал из него один народ. Свой народ по благоизволению Своему, по замыслу любви, предначертанному при сотворении мира и осуществляющемуся, несмотря на неверность людей. Это обетование и это избрание гарантированы Союзом. Пятикнижие есть также книга союзов. Первый, правда еще прямо не высказанный, был заключен с Адамом; союз с Ноем, с Авраамом и, в конечном итоге, со всем народом через посредство Моисея, получил уже ясное выражение. Это не союз между равными, ибо Бог в нем не нуждается, хотя почин принадлежит Ему. Однако Он вступает в союз и в известном смысле связывает Себя данными Им обетованиями. Но Он требует взамен, чтобы Его народ был Ему верен: отказ Израиля, его грех может нарушить связь, созданную любовью Бога. Условия этой верности определяются Самим Богом. Избранному Им народу Бог дает Свой Закон. Этот Закон устанавливает, каковы его обязанности, как он должен себя вести согласно воле Божией и, сохраняя Союз-Завет, подготовлять осуществление обетовании.
Темы обетования, избрания, союза и закона красной нитью проходят через всю ткань Пятикнижия, через весь ВЗ. Пятикнижие само по себе не составляет законченного целого: оно говорит об обетовании, но не об осуществлении его, ибо повествование прерывается перед вступлением Израиля в Землю Обетованную. Оно должно оставаться открытым будущему и как надежда и как сдерживающий принцип: надежда на обетование, которую завоевание Ханаана как будто исполнило (Jos 23), но грехи надолго скомпрометировали, и о которой вспоминают изгнанники в Вавилоне; сдерживающий принцип Закона всегда требовательного, пребывавшего в Израиле как свидетель против него (Dt 31:26). Так продолжалось до пришествия Христа, к Которому тяготела вся история спасения; в Нем она обрела весь свой смысл. Ап. Павел раскрывает ее значение, главным образом в послании к Галатам (Ga 3:15-29). Христос заключает новый Союз-Завет, прообразованный древними договорами, и вводит в него христиан, наследников Авраама по вере. Закон же был дан, чтобы хранить обетования, являясь детоводителем ко Христу, в Котором эти обетования исполняются.
Христианин уже не находится под руководством детоводителя, он освобожден от соблюдения обрядового Закона Моисея, но не освобожден от необходимости следовать его нравственному и религиозному учению. Ведь Христос пришел не нарушить Закон, а исполнить (Mt 5:17). Новый Завет не противополагается Ветхому, а продолжает его. В великих событиях эпохи патриархов и Моисея, в праздниках и обрядах пустыни (жертвоприношение Исаака, переход через Чермное море, празднование Пасхи и т.д.), Церковь не только признала прообразы НЗ (жертвоприношения Христа, крещения и христианский Пасхи), но требует от христианина того же глубокого к ним подхода, который наставления и рассказы Пятикнижия предписывали Израильтянам. Ему следует осознать, как развивается история Израиля (а в нем и через него всего человечества), когда человек предоставляет Богу руководить историческими событиями. Более того: в своем пути к Богу всякая душа проходит те же этапы отрешенности, испытания, очищения, через которые проходил избранный народ, и находит назидание в поучениях, данных ему.
21:1-9 Закон возмездия и предупреждения преступлений требовал смертной казни умышленного убийцы ( Быт 4:10,11; 9:6; 49:5-7; Исх 21:14; Чис 35:30-34 ). В случаях неизвестности убийцы совершались эмблематическая казнь виновного и обряд омовения рук, — в знак неповинности в преступлении и очищения от неведомо кем пролитой крови человека.
21:10-13 Законодатель «не хочет, чтобы к веселью примешивался плач, к улыбке — слезы. Поэтому предписывает, чтобы пленнице дано было время на слезы; и потом уже, когда освободится от слез, вступала она в супружеское общение. Сверх того, обуздывает и вожделение пленившего, повелевая руководствоваться в общении не сладострастием, но рассудком» (блаж. Феодорит. Толк. на кн. Втор, вопр. 19). «Ибо, — поясняет св. Ефрем Сирин, — если он действительно пожелает иметь ее (пленницу) женою, то воздержится все то время, какое назначено законом» (Толк. на кн. Втор, гл. 21).
21:17 Первородный получал двойную часть наследства; по смерти отца входил в права и полномочия старшего в семье. До централизации еврейского богослужения при скинии и выделения на служение Иегове Левиина колена первородный имел, кроме того, право совершения патриархального богослужения в своем роде.
21:18-21 Ср. Исх 20:12; 21:15; Лев 20:9 . Семейство представляет собою один из атомов, из совокупности которых слагается организм государства. От прочности нормальных отношений в первом в значительной степени зависит незыблемость их и во втором. В теократическом государстве, каким было государство евреев, благоденствие государства есть вместе и благоденствие Церкви. Отсюда понятна та строгость, которую проявляет закон в отношении лиц, являющихся нарушителями пятой заповеди. В противоположность обычаю и праву других народов древнего мира (напр., римлян), предоставлявших отцу казнить собственных детей, закон евреев постановление и исполнение смертного приговора в случаях, отмеченных комментируемыми стихами, равно как и в других, ставит в зависимость от правильно-организованного суда.
21:22-23 Проклят пред Богом всякий повешенный на дереве, — за то преступление, которое он совершил.
22:1-4 Ср. Исх 23:4-5 .
22:5 Ср. ст. 9-11 . Цель законодателя — предохранить народ от всякого рода вредных противоестественных смешений (ср. Лев 18:22-24 ). Обычай переодевания в одежды иного пола в видах наслаждения противоестественными формами разврата практиковался у многим языческих народов древнего мира.
22:6-7 Ср. Исх 23:19; Лев 22:28; Втор 14:21; 22:10 : предписания гуманного отношения к животным, служащим на пользу человеку. «Мать, оставленная в живых, — замечает по поводу комментируемого места св. Ефрем Сирин, — может иметь и других птенцов. Если же оставишь птенцов, взявши их мать, — они умрут злой смертью. А если возьмешь и мать, и птенцов, то лишишь землю птицы» (Толк. на кн. Втор, гл. 22).
22:8 Ср. Исх 21:29-34; 22:6 . Предписания осторожности в действиях.
22:9-11 См. прим. к 5 ст. Объясняя смысл 11 стиха, св. Ефрем Сирин (Толк. на кн. Втор, гл. 22) замечает: «законодатель хотел, чтобы народ в самой одежде своей (ср. след., 12, ст.) далек был от языческих народов».
22:12 Ср. Чис 15:37-41 .
22:13-19 Узаконяется, вероятно, один из обычаев древности.
22:20-29 Ср. Исх 22:16,17; Лев 18:20; 21:9; Ин 8:5 . Девица, потерявшая честь в доме родителей (20-21 ст.), оба участника акта добровольного прелюбодеяния (22-24 ст.), виновник — насильственного (25-27 ст.) подлежали смертной казни через побиение камнями, «ибо, — замечает св. Ефрем Сирин, — меч (здесь не в букв. смысле) жаждет крови того, кто пьет воду татьбы из источника чуждого ( Притч 9:17,18 )» (Толк. на кн. Втор, гл. 22). Совершивший насилие над свободной девицей обязывался уплатить денежный штраф ее родителям и сделаться законным мужем обольщенной, без права развода (28-29 ст.).
23:1 Ср. Лев 18:7-8 . В евр. тексте этот стих отнесен к гл. 23.
23:2-9 В «общество Господне», т. е. израильскую общину, не могли быть принимаемы в качестве ее членов: 1) кастраты, — так как закон чужд всякой противоестественности (см. Втор 22:5 , с прим.), почему «запрещается делать (умышленно) каженниками не только людей, но и скот» (блаж. Феодорит. Толк. на кн. Втор, вопр. 15); 2) сыновья профессиональных блудниц, не признанные их отцом; 3) аммонитяне и моавитяне: «во-первых, потому, что беззаконен их корень: родились они от беззаконного сочетания ( Быт 19:36-38 ); а потом и по причине нечестия, участниками в котором сделали и израильтян, украсив жен и через них народ Божий уловив в служение идолам ( Чис 25 )» (блаж. Феодорит. Толк. на кн. Втор, вопр. 16). Внуки идумеян и египтян, поселившихся среди евреев, могли быть принимаемы в израильскую общину, — вероятно по причине сравнительной чистоты их нравов и религиозных воззрений. Относительно религии Египта некоторые ученые держатся того мнения, что последняя была не чем иным, как прикровенным монотеизмом, недоступным сознанию массы, но постигаемым и ревниво хранимым жрецами. Указание на идолослужение идумеян ( 2 Пар 25:14 ) относится сравнительно к позднейшему времени, причем неизвестно еще, было ли идолопоклонство идумеян полным идолослужением, или же только проявлением неумеренного сенсуализма в области религии, подобно чествованию израильтянами Иеговы в виде вылитого Аароном золотого тельца ( Исх 32:1-6 ).
23:10-15 Правила гигиены, получающие особенное значение ввиду богоизбранности народа.
23:16-17 Имеются в виду рабы, прибежавшие из-за палестинского рубежа.
23:18-19 Имеются в виду профессиональные блудники и блудницы, посвятившие себя гнусному служению в честь языческих божеств (ср. 3 Цар 14:23-24; 15:12 ). Размер денежного обета в скинии не должен быть тождествен с той платой, которая дается блуднице и блуднику («псу», ст. 18).
23:20-21 Ср. Исх 22:25; Лев 25:35-37 . Закон запрещает еврею пользоваться процентами на капитал, данный в ссуду «брату», т. е. еврею же. Разрешалось взимать проценты только с иностранца, стоявшего вне сферы отношений теократической общины.
23:22-24 Ср. Лев 27; Чис 30 (правила обетов).
23:25-26 Ешь виноград, срывай колосья ( Мф 12:1 ) в саду и поле твоего ближнего: «пусть наполнится до сытости чрево твое, по причине голода», говорит св. Ефрем Сирин, но ягод в сосуд твой не клади и серпа на жатву ближнего твоего не заноси, «потому что этим покажешь уже алчность» (Толк. на кн. Втор, гл. 23).
24:1-4 Муж имел право дать своей жене «разводное письмо и отпустить ее из своего дома», — т. е. формальным образом развестись с ней, — в том случае, когда «она не найдет благоволения в глазах его, потому что он находит в ней что-нибудь противное», говоря иначе — встречает такие физические или нравственные недостатки, которые делают продолжение брачного союза или невозможным, или очень тяжелым. О прелюбодеянии жены, как причине развода, не могло быть и речи: по смыслу Втор 22:20-22 прелюбодеи подлежали смертной казни. Женившийся на обольщенной им девушке, а также несправедливо оклеветавший свою жену в отсутствии девства при вступлении в (первый) брак лишались права развода навсегда ( Втор 22:13-19,28-29 ). В Моисеевом законе не упоминается о развода по инициативе жены. Такое обстоятельство дает повод некоторым ученым предполагать, что последняя была лишена означенного права. Но это заключение едва ли справедливо. Если имела право оставить своего мужа, т. е. развестись с ним, наложница, лишенная «пищи, одежды, и общения» ( Исх 21:10-11 ), то тем боле полная жена. Ев. Мк 10:11-12 по-видимому подтверждают это предположение. Раввины, прочно стоящие на почве древнееврейского предания, уверяют, что жена имела право требовать развода: 1) в случаев лишения ее со стороны мужа супружеского общения; 2) в случаев десятилетнего бездетства, если будет доказано что причиной последнего является муж; 3) в случае физических недостатков или 4) нравственных свойств супруга, делающих продолжение брака невозможным; 5) в случае заразительной болезни мужа; 6) в случае не нравящегося жене основного занятия или ремесла супруга. Если разведшиеся не вступали затем во второй брак, то могли снова соединиться как муж и жена (2-4 ст.). В противном случае вторичный брак разведенных супругов не допускался.
24:5 Ср. Втор 20:7 .
24:6 Жернова ручной мельницы — необходимая принадлежность повседневного житейского обихода на Востоке. Справедливо предположить, что узаконение, конкретно выраженное на примере ручной мельницы, распространялось и на другие предметы первой необходимости в хозяйстве.
24:7 Ср. Исх 21:16 .
24:8 См. Лев 13-14 .
24:9 Чис 12 .
24:10-11 Подчиняясь чувству алчности, кредитор, при входе в дом должника, мог бы взять в залог такую вещь, стоимость которой далеко превышает кредит.
24:12-13 Ср. Исх 22:25-27 . Тяжелый верхний плащ, без которого можно обойтись днем, является существенно-необходимым ночью, как средство защиты от холода, у бедняка — единственное. Совершенно запрещается брать в залог всякую одежду у вдовы ( ст. 17 ).
24:14-15 Ср. Лев 19:13 .
24:16 Принцип человеческого суда. Усвоение последнему прерогатив суда божественного, карающего иногда отцов в потомстве ( Исх 20:5; 34:7 ), могло бы привести к несправедливости.
24:17 Ср. Исх 22:21-24; 23:9; Лев 19:33-36 .
24:19-22 Ср. Лев 19:9,10; 23:22 .
25:1 Об организации суда см. Втор 16:18-20; 17:8-13 .
25:3 В предупреждение увлечения со стороны палача раввины позднейшего времени постановили, что высшей мерой телесного наказания должны быть 39 ударов. На этом основании и ап. Павел, будучи неоднократно присуждаем еврейским судом к телесному наказанию, подвергался «сорока ударам без одного» ( 2 Кор 11:24 ).
25:4 «Высший смысл этого ясно показал нам божественный апостол ( 1 Кор 9:9-11 ). Но благочестен и тот смысл, который представляется с первого взгляда. Ибо несправедливо не вкусить плода тому, кто возделал землю, и с трудом обмолачивает снопы» (блаж. Феодорит. Толк. на кн. Втор, вопр. 31). См. прим. к Втор 14:21.
25:5-10 Исключением из запрещенных браков в близких степенях родства является брак с женою умершего бездетным брата, так называемый левиратный (levir — деверь) брак, имевший своей целью поддержание «имени почившего в Израиле». За неимением брата, бездетную вдову должен был взять ближайший родственник. Делая левиратное постановление, Моисей вводил не новый закон, а только сообщал юридическую силу древнему обычаю, существовавшему у евреев и некоторых других народов. Первый библейский пример левиратного брака встречаем в семействе сына патриарха Иакова — Иуды ( Быт 38 ). Правда, Моисей несколько ослабляет обязательность исполнения древнего обычая, но обставляет это отступление такими формальностями, которые имеют характер косвенного побуждения к тому, чтобы эти отступления не были слишком частыми (ср. блаж. Феодорита вопр. 32 на кн. Втор).
25:11-12 Помимо своей безнравственности, запрещаемый прием борьбы опасен для здоровья и может оказаться вредным для потомства потерпевшего.
25:13-16 Номинальный вес гири и номинальный объем ефы должны соответствовать их фактической величине.
25:17-18 См. Исх 17:8-16 . Позднее, амаликитяне были разбиты Саулом ( 1 Цар 15:1-8 ) и окончательно уничтожены при Езекии ( 1 Пар 4:41-43 ).
26:1-11 В праздник Пасхи совершалось приношение первого снопа ( Лев 23:10-14 ), в праздник седмиц (Пятидесятницы) — приношение первого хлеба из новой муки ( Лев 23:15-17 ). Комментируемые стихи отмечают новый вид приношений, время и количество которых закон не определяет, поставляя их в зависимость от удобства и благочестивого настроения жертвователя.
«Странствующим арамеянином» патр. Иаков назван потому, что долгое время прожил при стадах своего тестя Лавана в стране, называемой Арам. Греко-славянский текст дает другое чтение: LXX — Συρίαν ἀπέβαλεν ὁ πατήρ μου̃, славянский — Сирию остави отец мой. Вероятно, LXX читали не — «arammi obed (avi)», как в масоретском тексте, а — «Atam (= Сирию) jobed (avi)».
26:12-15 См. прим. к Втор 12:6-14,17-19,26-27 .
26:14 Я не ел от нее в печали моей: печаль не соответствует смыслу радостного приношения Господу от начатков тех благ, которыми Он одарил человека.
Не отделял ее в нечистоте, т. е. находясь в состоянии очищения от скверны ( Лев 7:21-22; 21 ).
Не давал из нее для мертвого, по обычаю язычников приносить пищу на могилы мертвецов и справлять там тризны (св. Ефрем Сирин. Толк. на кн. Втор, гл. 24).
27:2 Поставь себе большие камни — на горе Гевал (ст. 4).
27:3 Все слова (т. е. все основные положения) закона сего. По иудейскому преданию, на камнях начертаны были ( Нав 8:30-32 ) гражданские и уголовные законы, а также нравственные положения, включенные в Пятикнижие, числом 613.
27:5 Жертвенник из камней, не поднимая на них железа, — согласно закону, изложенному в Исх 20:25 .
27:12-13 Горы Гаризим и Гевал образуют своими склонами ту долину, в которой лежит селение Наблус (древний Сихем). Гора Гевал расположена на Северной стороне долины, гора Гаризим — на южной.
27:15-26 В настоящей главе отмечены лишь проклятия, которые должны быть произнесены на горе Гевал. В следующей, 28-й, главе мы встречаем двенадцать благословений, как бы соответствующих двенадцати проклятиям 27-й главы. Заповедуемый обряд всенародного благословения и проклятия был совершен при преемнике Моисея, Иисусе Навине ( Нав 8:33-34 ).
27:15 Ср. Исх 20:4; Лев 26:1; Втор 4:15-19; 5:7-9 .
27:16 Ср. Исх 20:12; Лев 19:3; Втор 21:18 .
27:17 Ср. Втор 19:14 .
27:18 Ср. Лев 19:14 .
27:19 Ср. Исх 22:21-22; 23:6-9; Втор 24:17 .
27:20 Ср. Лев 20:11; Втор 22:30 .
27:21 Ср. Лев 18:23; 20:15 .
27:22 Ср. Лев 18:9; 20:17 .
27:23 Ср. Лев 18:17,18; 20:14 .
27:24 Ср. Исх 20:13; 21:14; Втор 19:11-13 .
27:25 Ср. Исх 23:1,7; Лев 19:16; Втор 19:18-19 .
27:26 Ср. Втор 28:15 .
28:9 Ср. Быт 22:16-18; Исх 19:5-6 .
28:10 Ср. Втор 4:5-8 .
28:21-22 Ср. Лев 26:14-18,39 .
28:23-24 Ср. Лев 26:19-20 .
28:25 Ср. Лев 26:17,33,36-38 .
28:27 О проказе см. Лев 13 . Почечуй — одна из накожных болезней.
28:36-37 Имеются в виду ассирийский и вавилонский плены.
28:48-50 Ср. Лев 26:25 . Имеются в виду сменявшиеся в Палестине иностранные владычества и гегемонии: Ассирии, Вавилона, Персии, Греции, Сирии, Египта, Рима.
28:53 Ср. Лев 26:29 .
28:54-57 Ужасные сцены голода, имевшие себе место при осаде Иерусалима римлянами и подробно описанные иудейским историком Иосифом Флавием, подтверждают грозное пророчество Моисея.
28:64 Ср. Лев 26:33 .
28:65-67 Ср. Лев 26:36-39 . Начиная с рассеяния евреев римлянами и по настоящее время, история еврейского народа является непрерывным подтверждением пророчества, изложенного во Втор 28:37,65-67 .
28:68 После разгрома Иудеи Навуходоносором, значительное количество евреев должно было бежать в Египет и там искать себе защиты от тех случайностей, каким могло подвергаться в разоренной и покинутой победителем стране ( 4 Цар 25:26 ). При окончательном разрушении Иерусалима римлянами, тысячи пленных иудеев отправлены были в Египет и иные страны — для продажи в рабство (Иосиф Флавий). В царствование императора Адриана в Римской империи сосредоточилось такое множество пленных иудеев, что они продавались по самой дешевой цене. Около 12 000 пленных погибло от голода (Bible Allioli, 1868 г., т. I, 727; Властов. Свящ. лет.).
28:69 Торжественное возобновление завета, заключенного Иеговой с предшествующим поколением при Синае.
Название книги. Ее содержание. В еврейском тексте пятая книга Моисея называется: 1) «Елле-гаддебарим» («Сии слова»), или сокращенно: «Дебарим», — соответственно начальным словам книги; совместно с этим, на языке раввинов: 2) «Мишне-гаттфа» («Повторение закона»), — по характеру своего содержания; 3) «Сефер токахот» («Книга обличений»), по той же причине.
На характер содержания книги указывают ее названия и в переводах: греческом, латинском, славянском, русском. В греческой Библии пятая книга Моисея носит название: «Δευτερονόμιον» («Второзаконие»), в латинской: «Deuteronomium («Второзаконие»), в славянской и русской «Второзаконие».
Господствующим содержанием книги Второзакония является воспроизведение исторического и законодательного элемента книг: Исход, Левит, Числ (с включением, по местам, некоторых новых законодательных положений). Цель воспроизведения — возобновление в памяти молодого еврейского поколения поучительных моментов божественного промышления об избранном народе и данных ему законов. Ту же поучительную цель имеют и обличительно-увещательные речи пророка, помещенные в заключение Второзакония. В общем, Второзаконие представляет подробное предсмертное завещание мудрого и опытного вождя, наделенного вдохновением свыше, молодому, неустойчивому, еврейскому народу.
Время и место произнесения речей Второзакония отмечены в первых стихах первой главы книги.
Со словом «Библия» у нас соединяется представление об одной большой книге, заключающей в себе все Священное Писание как Ветхого, так и Нового Завета. Но, в сущности, это не одна книга, а целый, строго определенный Церковью сборник священных книг, написанных в разное время, в разных местах и с различными целями и принадлежащих или богодухновенным (книги канонические), или только богопросвещенным мужам (книги неканонические).
Такой состав и происхождение Библии открывается уже из истории самого термина — «Библия». Он взят с греческого языка от слова βίβλος, что значит «книга», и употреблен во множественной форме τὰ βιβλία от единств, уменьшительного — τὸ βιβλίον, означающего «небольшую книгу», «книжечку». Следовательно, τὰ βιβλία буквально означает собой целый ряд или собрание таких небольших книг. Ввиду этого св. Иоанн Златоуст толкует это слово как одно собирательное понятие: «Библия, — говорит он, — это многие книги, которые образуют одну единую».
Это коллективное обозначение Св. Писания одним собирательным именем несомненно существовало уже и в ветхозаветный период. Так, в своей подлинной греческой форме τὰ βιβλία встречается в первой Маккавейской книге (1M 12:9), а соответствующий сему еврейский перевод дан у пророка Даниила (Dn 9:2), где произведения Св. Писания обозначены термином «Гассефарим» (םיךפסה), что значит «книги», точнее — известные определенные книги, так как сопровождаются определением членом — «га»1 (ה).
В период новозаветной истории, по крайней мере на первых его порах, мы еще не находим слова «Библия», но встречаем целый ряд его синонимов, из которых наиболее употребительны следующее: «Писание» (ἡ γραφὴ) Lc 4:21; Jn 20:9; Ac 8:32; Ga 3:22), «Писания» (αί γραφαί — Mt 21:42; Lc 24:32; Jn 5:39; 2P 3:16), «Святые Писания» (γραφαὶ ἁγίαι — Rm 1:2), «Священные Писания» (τὰ ἱερὰ γράμματα — 2Tm 3:15).
Но уже у мужей апостольских, наряду с только что перечисленными названиями Св. Писания, начинает встречаться и термин τὰ βιβλία.2 Однако во всеобщее употребление он входит только со времени известного собирателя и истолкователя Св. Писания — Оригена (III в.) и особенно св. Иоанна Златоуста (IV в.).
От греческих авторов такое собирательное обозначение Св. Писания перешло и к латинским писателям, причем множественная форма среднего рода τὰ βιβλία окончательно получила здесь значение единственного числа женского рода βιβλία. Это последнее наименование, в его латинской форме, перешло и к нам в Россию, благодаря, вероятно, тому обстоятельству, что наши первые собиратели славянской Библии стояли, между прочим, и под влиянием латинской Вульгаты.
Главной чертой, отличающей св. писания «Библии» от других литературных произведений, сообщающей им высшую силу и непререкаемый авторитет, служит их богодухновенность. Под нею разумеется то сверхъестественное, божественное озарение, которое, не уничтожая и не подавляя естественных сил человека, возводило их к высшему совершенству, предохраняло от ошибок, сообщало откровения, словом — руководило всем ходом их работы, благодаря чему последняя была не простым продуктом человека, а как бы произведением самого Бога. По свидетельству св. ап. Петра, никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божие человеки, будучи движимы Духом Святым (2P 1:21). У ап. Павла встречается даже и самое слово «богодухновенный» и именно в приложении к Св. Писанию, когда он говорит, что «все Писание богодухновенно» (θεόπνευστος, 2Tm 3:16). Все это прекрасно раскрыто и у отцов Церкви. Так, св. Иоанн Златоуст говорит, что «все Писания написаны не рабами, а Господом всех — Богом»; а по словам св. Григория Великого «языком святых пророков и апостолов говорит нам Господь.
Но эта «богодухновенность» св. писаний и их авторов не простиралась до уничтожения их личных, природных особенностей: вот почему в содержании св. книг, в особенности в их изложении, стиле, языке, характере образов и выражений мы наблюдаем значительные различия между отдельными книгами Св. Писания, зависящие от индивидуальных, психологических и своеобразных литературных особенностей их авторов.
Другим весьма важным признаком священных книг Библии, обусловливающим собой различную степень их авторитетности, является канонический характер одних книг и неканонический других. Чтобы выяснить себе происхождение этого различия, необходимо коснуться самой истории образования Библии. Мы уже имели случай заметить, что в состав Библии вошли священные книги, написанные в различные эпохи и разнообразными авторами. К этому нужно теперь добавить, что наряду с подлинными, богодухновенными книгами появились в разные эпохи и не подлинные, или небогодухновенные книги, которым, однако, их авторы старались придать внешней вид подлинных и богодухновенных. Особенно много подобных сочинений появилось в первые века христианства, на почве евионитства и гностицизма, вроде «Первоевангелия Иакова», «Евангелия Фомы», «Апокалипсиса ап. Петра», «Апокалипсиса Павла» и др. Необходим, следовательно, был авторитетный голос, который ясно бы определял, какие из этих книг, действительно, истинны и богодухновенны, какие только назидательны и полезны (не будучи в то же время богодухновенными) и какие прямо вредны и подложны. Такое руководство и дано было всем верующим самой Христовой Церковью — этим столпом и утверждением истины — в ее учении о так называемом каноне.
Греческое слово «κανών», как и семитское «кане» (הנק), означает первоначально «тростниковую палку», или вообще всякую «прямую палку», а отсюда в переносном смысле — все то, что служит к выпрямлению, исправлению других вещей, напр. «плотницкий отвес», или так называемое «правило». В более отвлеченном смысле слово κανών получило значение «правила, нормы, образца», с каковым значением оно встречается, между прочим, и у ап. Павла: тем, которые поступают по сему правилу (κανών), мир им и милость, и Израилю Божию (Ga 6:16). Основываясь на этом, термин κανών и образованное от него прилагательное κανονικός; довольно рано начали прилагать к тем священным книгам, в которых по согласному преданию Церкви видели выражение истинного правила веры, образца ее. Уже Ириней Лионский говорит, что мы имеем «канон истины — слова Божии». А св. Афанасий Александрийский определяет «канонические» книги, как такие, «которые служат источником спасения, в которых одних предуказуется учение благочестия». Окончательное же различие «канонических» книг от «неканонических» ведет свое начало со времен св. Иоанна Златоуста, блаж. Иеронима и Августина. С этого времени эпитет «канонических» прилагается к тем священным книгам Библии, которые признаны всей Церковью в качестве богодухновенных, заключающих в себе правила и образцы веры, — в отличие от книг «неканонических», т. е. хотя назидательных и полезных (за что они и помещены в Библии), но не богодухновенных, и «апокрифических» (ἀπόκρυφος — скрытый, тайный), совершенно отвергнутых Церковью и потому не вошедших в Библию. Таким образом, на признак «каноничности» известных книг мы должны смотреть как на голос церковного Св. Предания, подтверждающий богодухновенное происхождение книг Св. Писания. Следовательно, и в самой Библии не все ее книги имеют одинаковое значение и авторитет: одни (канонические книги) — богодухновенны, т. е. заключают в себе истинное слово Божие, другие (неканонические) — только назидательны и полезны, но не чужды личных, не всегда безошибочных мнений своих авторов. Это различие необходимо всегда иметь ввиду при чтении Библии, для правильной оценки и соответствующего отношения к входящим в состав ее книгам.3
В заключение необходимых вводных сведений о Библии нам остается сказать несколько слов о том языке, на котором были написаны священные библейские книги, об их более известных переводах и о современном разделении их на главы и стихи.
Все канонические книги Ветхого Завета были написаны на еврейском языке, за исключением лишь некоторых, небольших отделов, написанных на халдейском языке (Jr 10:11; Dn 2:4-7:28; Esd 4:8-6:18; Esd 7:12-26). Неканонические же книги, по-видимому, были написаны на греческом языке, хотя, основываясь на свидетельстве блаж. Иеронима, некоторые думают, что кн. Товит и Иудифь были первоначально написаны по-халдейски.
Все же книги Нового Завета были написаны по-гречески, на так называемом александрийском диалекте (вошедшем в употребление с эпохи Александра Македонского — κοινὴ διάλεκτος), за исключением одного первого Евангелия — от Матфея, написанного на сиро-халдейском наречии еврейского языка, на котором говорили современные Иисусу Христу иудеи.
Так как в древнееврейском письме употреблялись только одни согласные звуки, а необходимые гласные звуки передавались устно по преданию, то первоначальный ветхозаветный текст не имел гласных. Они, в форме различных подстрочных знаков были введены довольно поздно (приблизительно около IX-X вв. нашей эры) учеными еврейскими раввинами-масоретами (т. е. хранителями «предания» — от евр. глагола «масор», передавать). Вследствие этого современный еврейский текст и называется масоретским.
Из различных переводов Библии заслуживают упоминания два авторитетнейших и древнейших — греческий LXX и латинский Вульгата и два позднейших — славянский и русский, как наиболее к нам близких.
Греческий перевод был сделан для нужд александрийских иудеев в эпоху Птоломеев, т. е. не раньше половины III в. и не позже половины II в. Он был выполнен в разное время и различными переводчиками, причем главная его часть — Пятикнижие — является наиболее древней и авторитетной.
Латинский перевод или так называемая Вульгата (от vulgus — народ) был сделан блаженным Иеронимом в конце IV-го века непосредственно с еврейского текста при руководстве и других лучших переводов. Он отличается тщательностью и полнотой.
Славянский перевод Библии впервые был предпринят святыми первоучителями славян — братьями Кириллом и Мефодием — во второй половине IX-го века. Отсюда, через посредство Болгарии, он перешел и к нам на Русь, где долгое время обращались лишь отдельные, разрозненные книги Библии. Впервые полный рукописный список Библии был собран новгородским архиепископом Геннадием, по поводу его борьбы с жидовствующими (1499 г.). Первая печатная славянская Библия была издана у нас в 1581 г. князем Константином Константиновичем Острожским. В основе нашей славянской Библии лежит греч. перевод LXX. Русский же синодальный перевод Библии сделан сравнительно совсем недавно, в середине XIX столетия, трудами митрополита московского Филарета и профессоров наших духовных академий. В основу его был положен еврейский масоретский текст, который в потребных случаях сличался с греческим и латинским переводами. Закончен он был в 1876 г., когда появилась первая полная русская Библия.
Наконец, должно заметить, что в древней Церкви не существовало нашего разделения библейских книг на главы и стихи: они все были написаны сплошным, связным текстом, расположенным в виде колонн (наподобие стихов) и если делились, то только на отделы для богослужебного употребления λόγοι, ἐκλογάδια, εὐαγγελιοστάριον, προξαπόστολον). Современное деление на главы ведет свое начало от кардинала Стефана Лангтона, разделившего около 1205 г. Вульгату. Такое деление закончил и утвердил ученый доминиканец Гуг де Сен-Шир, издавший свою конкорданцию ок. 1240 г. А в половине XVI в. ученый парижский типограф Роберт Стефан ввел и современное деление глав на стихи сначала в греко-латинское издание Нового Завета (1551 г.), а затем и в полное издание латинской Библии (1555 г.), откуда оно постепенно перешло и во все другие тексты.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ БИБЛИИ
Основной, центральной идеей всех богодухновенных, библейских Писаний, идеей, вокруг которой сосредоточиваются все остальные, которая сообщает им значение и силу и вне которой были бы немыслимы единство и красота Библии, является учение о Мессии, Иисусе Христе, Сыне Божием. Как предмет чаянии Ветхого Завета, как альфа и омега всего Нового Завета, Иисус Христос, по слову апостола, явился тем краеугольным камнем, на основе которого, при посредстве апостолов и пророков было заложено и совершено здание нашего спасения (Ep 2:20). Иисус Христос — предмет обоих Заветов: Ветхого — как Его ожидание, Нового — как исполнение этого ожидания, обоих же вместе — как единая, внутренняя связь.
Это может быть раскрыто и подтверждено в целом ряде внешних и внутренних доказательств.
К доказательствам первого рода, т. е. внешним, принадлежат свидетельства нашего Господа о самом Себе, свидетельства Его учеников, традиция иудейская и традиция христианская.
Обличая неверие и жестокосердие еврейских книжников и фарисеев, сам Господь наш Иисус Христос неоднократно ссылался на свидетельство о нем «закона и пророков», т. е. вообще ветхозаветных св. писаний. Исследуйте Писания, ибо выдумаете через них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне (Jn 5:39); ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он написал о Мне (Jn 5:46), — говорил, например, Господь ослепленным иудейским законникам после известного чуда исцеления расслабленного при овчей купели. Еще яснее и подробнее раскрывал эту истину Господь Своим ученикам, явившись им по воскресении, как об этом свидетельствует евангелист Лука: «и начав от Моисея из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании... И сказал им: вот то, о чем Я говорил еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному обо Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах» (Lc 24:27.44). Кроме такого общего заявления, Господь указывает нередко и частные случаи ветхозаветных образов и пророчеств, имевших отношение к Его жизни, учению, крестным страданиям и смерти. Так, напр., Он отмечает преобразовательное значение медного змия, повешенного Моисеем в пустыне (Jn 3:14), указывает на исполнение пророчества Исаии о «лете Господнем благоприятном» (Lc 4:17-21; ср. Is 61:1-2), говорит об осуществлении всех древних пророчеств, касавшихся Его искупительной жертвы (Mt 26:54 и Lc 22:37) и даже на самом кресте, в момент страданий, произносит Свое глубоко трогательное и спокойно величественное: совершилось (Jn 19:30), давая этим знать, что исполнилось все то, что, будучи предназначенным от века, «многочастно и многообразно было говорено через пророков» (He 1:1).
Подобно своему Божественному Учителю, евангелисты и апостолы беспрестанно ссылаются на Библию, черпая полной рукой из богатства ее мессианских сокровищ и устанавливая тем самым полную гармонию обоих Заветов, объединенных вокруг Лица Мессии — Христа. Так, все евангелисты — эти четыре независимых друг от друга жизнеписателя Иисуса Христа — настолько часто ссылаются на исполнение ветхозаветных пророчеств, что выработали даже для этого специальные формулы: а все это произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, или просто: тогда сбылось реченное через пророка, да сбудется реченное через пророков, или же еще: и сбылось слово Писания и целый ряд других, аналогичных выражений.
Не менее часто ссылаются на ветхозаветное Писание и тем устанавливают его теснейшую внутреннюю связь с новозаветным и все остальные новозаветные писатели, начиная с кн. Деяний и кончая Апокалипсисом. Не имея возможности исчерпать здесь всего обилия таких определенных и ясных ссылок, укажем для примера лишь некоторые из них, наиболее характерные: таковы, напр., две речи апостола Петра: одна — после сошествия Св. Духа, другая — после исцеления хромого, о которых повествуется во второй и третьей главах кн. Деяний и которые полны ветхозаветными цитатами (Иоиль — Ac 2:16-21; Давид — Ac 2:25-28.34-35; Моисей — Ac 3:22-23); в особенности замечательно заключение последней речи: и все пророки, начиная от Самуила и после него, также предвозвестили эти дни (Ac 3:24). Не менее важна в этом отношении и речь архидиакона Стефана, дающая в сжатом очерке всю ветхозаветную историю приготовления евреев к принятию Мессии Христа (Ac 7:2-56). В той же книге Деяний заключено великое множество и других подобных же свидетельств: и мы благовествуем вам то, что Бог обещал отцам нашим и что исполнил нам, детям их, воздвигши Иисуса (Ac 13:32). Мы проповедуем вам, — говорили апостолы, — свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем предвозвещали пророки и Моисей (Ac 26:22). Словом, все учение апостолов о новозаветном Царстве Божием сводилось главным образом к тому, что они уверяли о Христе от закона Моисеева и пророков (Ac 28:23).
Из множества новозаветных ссылок, устанавливающих связь с ветхозаветными событиями и пророчествами, заключающихся в посланиях св. апостолов, приведем несколько примеров лишь из посланий ап. Павла, того самого Павла, который, в качестве Савла, был сам раньше фарисеем, ревнителем отеческих преданий и глубоким знатоком ветхозаветного завета. И вот этот-то св. апостол говорит, что конец закона — Христос (Rm 10:4), что закон был для нас детоводителем (παιδάγογος) ко Христу (Ga 3:24), что верующие наздани бывше на основании апостол и пророк, сущу краеугольнику самому Иисусу Христу (Ep 2:20), что все ветхозаветные прообразы писана быша в научение наше (1Co 10:11), что весь Ветхий Завет со всеми его религиозными церемониями и культом был лишь стень грядущих, тело же Христово (Col 2:17), сень бо имый закон грядущих благ, а не самый образ вещей (He 10:1) и что, наконец, в основе всей истории домостроительства нашего спасения лежит Иисус Христос, вчера и днесь, той же и во веки (He 13:8).
Если от священных книг Нового Завета мы перейдем к древнеиудейским толкованиям Писания, к таргумам,45 Талмуду, Мидраше и сочинениям первых раввинов до XII в. включительно, то увидим, что постоянной и неизменной общеиудейской традицией толкования Библии было стремление всюду искать и находить указания на Мессию и Его время. Такое увлечение иногда доходило даже до крайности, как это можно видеть из следующего раввинского изречения: «пророки исключительно проповедовали о радости дней Мессии» (забывалась идея страждущего Мессии-Искупителя); но оно глубоко верно понимало ту истину, что, действительно, в основе всего Писания лежит идея Мессии Христа. «Нельзя желать прилагать все непосредственно к Мессии, — говорит блаж. Августин, — но места, которые не относятся к Нему прямо, служат основанием для тех, которые Его возвещают. Как в лире все струны звучат сообразно их природе и дерево, на котором они натянуты, сообщает им свой особый колорит звука, так и Ветхий Завет: он звучит, как гармоничная лира об имени и о Царстве Иисуса Христа».
Приведенное тонкое сравнение блаж. Августина прекрасно характеризует святоотеческий взгляд на соотношение Ветхого и Нового Завета. Свидетельства об их тесной, неразрывной связи, основанной на Лице Мессии Христа, идут непрерывным рядом с самых же первых веков христианства: об этом писал ап. Варнава в своем «Послании», св. Иустин Философ в «Разговоре с Трифоном иудеянином», Тертуллиан в сочинении «Против иудеев», св. Ириней Лионский в сочинении «Против ересей», апологеты Аристид, Афинагор и др. В особенности обстоятельно и глубоко раскрывали эту связь писатели Александрийской школы, а из среды их выделялся Ориген, который, напр., говорил, что «изречения Писания суть одежды Слова... что в Писаниях всегда Слово (Λόγος — Сын Божий) было плотью, чтобы жить среди нас». Из последующих св. Отцов эти мысли подробно развивали в своих замечательных комментариях св. Иоанн Златоуст, Василий Великий, Ефрем Сирин, блаж. Иероним, блаж. Августин и св. Амвросий Медиоланский. Последний, напр., писал: «чаша премудрости в ваших руках. Эта чаша двойная — Ветхий и Новый Завет. Пейте их, потому что в обоих пьете Христа. Пейте Христа, потому что Он — источник жизни».6
Переходя теперь ко внутренним доказательствам, т. е. к самому содержанию священных книг, мы окончательно убеждаемся, что Господь наш Иисус Христос составляет главный пункт и центральную идею всей Библии. Эта великая книга, составленная столь многочисленными и разнообразными авторами, разделенными между собой весьма значительными периодами времени, стоявшими под влиянием самых различных цивилизаций, представляет в то же время замечательное единство и удивительную цельность. Благодаря, главным образом, постепенному развитию в ней одной и той же мессианской идеи. «Новый Завет в Ветхом скрывается, Ветхий в Новом открывается», — говорили средневековые богословы, основываясь на словах блаж. Августина.7
Что Иисус Христос и Его дело составляют единственную тему всех новозаветных Писаний, это ясно само по себе и не требует доказательств. Но что вся новозаветная история основывается на ветхозаветной, это, быть может, не так очевидно. И, однако, это столь же несомненно, для доказательства чего достаточно сослаться лишь на две евангельские генеалогии Христа, в которых дано сокращение всей ветхозаветной истории в ее отношении к личности обетованного Мессии Христа (Mt 1:1-16 и Lc 3:23-38).
Но мы можем последовательно проследить развитие мессианской идеи и в книгах Ветхого Завета. Обетование Избавителя, данное падшим прародителям еще в раю, — вот первое звено той непрерывной цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались Адамом и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя. Поэтому-то оно и называется первоевангелием (Gn 3:15). С эпохи Ноя это обетование определяется несколько ближе и точнее: семенем жены называются лишь дети Сима, к которым и приурочивается история искупления (Быт К, 26). Этот круг еще больше сужается с эпохи Авраама, отца богоизбранного еврейского народа, в Семени которого (т. е. в Иисусе Христе, по толкованию ап. Павла — Ga 3:16) возвещается спасение и всех остальных наций (Gn 12:3; Gn 18:18). Впоследствии и из потомства Авраамова выделена была раса Иакова (Gn 27:27), позднее сам Иаков, в духе пророческого прозрения, дает особое благословение своему сыну Иуде (Gn 49:8 и сл.). И чем дальше шло время, тем ближе и честнее определялись различные черты мессианского служения: так, пророк Валаам говорит о Его царственной власти (Nb 24:17), Моисей — о трояком Его служении: царском, первосвященническом и пророческом (Dt 18:18-19), о происхождении Мессии из царского рода Давидова (2S 7:12-14), о рождении Его в Вифлееме (Mi 5:2) и от Девы матери (Is 7:14), о торжественном входе Его в храм Иерусалимский (Ml 3:1), о разных, даже мелких обстоятельствах Его крестных страданий и смерти (Is 53; Ps 21:17-19; Ps 39:79; Ps 40:9-10; Ps 68:22; Za 11:12 и др.), о Его славном воскресении (Ис Za 53:9-21; Ps 15:10; Ps 19:6-7; Ps 40:11; Ps 67:2 и др.), о наступлении Его благодатного царства (Ps 21:28-32; Ps 44:7.14-17; Ps 71:7-19; Jl 2:28; Is 2; Is 35:1-2.10; Is 61:1-2) и Его грозного второго пришествия (Dn 7:25 и Dn 12:7; Za 14:2-3.9 и др.). Можно положительно сказать, что нет ни одной важной черты из эпохи и жизни Мессии, которая не была бы тем или иным путем предуказана в Ветхом Завете, или в форме ясного пророчества, или под покровом символов и прообразов; а пророк Исаия получил даже наименование «ветхозаветного евангелиста» за поразительную точность и полноту своих пророчественных прообразов жизни Господа Иисуса Христа.
Не менее ясно это единство мессианской идеи сквозит и в общем плане Библии. По своему характеру и содержанию все ветхозаветные книги могут быть разделены на три основные группы: книги законоположительно-исторические, книги пророческие и книги поэтическо-назидательные. Первый класс излагает историю теократии, т. е. прав правления Иеговы над Израилем. Но с какой целью Господь употребляет столь различные методы воспитания Своего народа? Завет на Синае, Моисееве законодательство, бедствия пустыни, завоевание земли обетованной, победы и поражения, отчуждение от других народов, наконец, тягость вавилонского плена и радость возвращения из него — все это имело очевидной своей целью сформировать еврейскую нацию в известном духе, в духе сохранения и распространения мессианской идеи. Еще очевиднее этот мотив в пророческих книгах, где, то через угрозы, то через обещания наград, народ еврейский постоянно поддерживался на известной нравственной высоте и приготовлялся в духе чистой веры и правой жизни, ввиду грядущего Мессии. Что касается, наконец, до книг последней группы — поэтически-назидательных, то одни из них, как например Псалмы, были прямо мессианскими молитвами еврейской нации; другие, как Песнь песней, под формой аллегории изображали союз Израиля со Христом; третьи, как кн. Премудрости, Екклезиаст и др. раскрывали различные черты Божественной Премудрости, лучи того Божественного Слова (Λόγος), которые сияли среди мрака язычества и в дохристианском мире.
Таким образом, с полным убеждением можно сказать, что главным и основным предметом Библии, начиная с первых глав книги Бытия (Gn 3:15) и кончая последними главами Апокалипсиса (Ap 21:6.21 и Ap 22:20), служит Богочеловек, Господь наш Иисус Христос.
Ветхий Завет
Самым ранним разделением Библии, идущим из времен первенствующей христианской Церкви, было разделение ее на две, далеко не равные части, получившие название Ветхого и Нового Завета.
Такое разделение всего состава библейских книг обусловлено было их отношением к главному предмету Библии, т. е. к личности Мессии: те книги, которые были написаны до пришествия Христа и лишь пророчески Его предызображали, вошли в состав «Ветхого Завета», а те, которые возникли уже после пришествия в мир Спасителя и посвящены истории Его искупительного служения и изложению основ учрежденной Иисусом Христом и Его св. апостолами Церкви, образовали собой «Новый Завет».
Все эти термины, т. е. как самое слово «завет», так и соединение его с прилагательными «ветхий» и «новый», взяты из самой же Библии, в которой они, помимо своего общего смысла, имеют и специальный, в котором употребляем их и мы, говоря об известных библейских книгах.
Слово завет (евр. — bêrit, греч. — διαθήκη, лат. — testamentum), на языке Св. Писания и библейского употребления, прежде всего, значит известное постановление, условие, закон, на котором сходятся две договаривающиеся стороны, а отсюда уже — самый этот договор или союз, а также и те внешние знаки, которые служили его удостоверением, скрепой, как бы печатью (testamentum). А так как священные книги, в которых описывался этот завет или союз Бога с человеком, являлись, конечно, одним из лучших средств его удостоверения и закрепления в народной памяти, то на них весьма рано было перенесено также и название «завета». Оно существовало уже в эпоху Моисея, как это видно из Ex 24:7, где прочитанная Моисеем еврейскому народу запись Синайского законодательства названа книгой завета (сёфер хабберит). Подобные же выражения, обозначающие собой уже не одно Синайское законодательство, а все Моисееве Пятикнижие, встречаются и в последующих ветхозаветных книгах (2R 23:2.21; Si 24:25; 1M 1:57). Ветхому же Завету принадлежит и первое, еще пророчественное указание на Новый Завет, именно, в известном пророчестве Иеремии: «вот наступят дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый Завет» (Jr 31:31).
Впоследствии термин Новый Завет неоднократно употреблялся самим Иисусом Христом и святыми Его апостолами для обозначения начавшейся истории искупленного и облагодатствованного человечества (Mt 26:28; Mc 14:24; Lc 22:20; 1Co 11:25; 2Co 3:6 и др.), откуда он перешел и на священные книги, написанные в этот период.
Наименование Ветхий Завет в приложении к определенным книгам ведет свое начало от особенно ясного свидетельства ап. Павла: но умы их (евреев) ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается не снятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом (2Co 3:14).
В составе Ветхого Завета Православная Церковь, как мы уже говорили выше, насчитывает 38 канонических и 9 неканонических книг, отличаясь этим от Церкви Римско-католической, насчитывающей в своей Вульгате всего 46 канонических книг (у них считаются каноническими Товит, Иудифь, Премудрость Соломона и 2 кн. Маккавейские).
Что касается, наконец, самого порядка расположения книг Ветхого Завета, то здесь замечается довольно резкое различие между еврейской Библией, с одной стороны, и греческим переводом LXX переводчиков, а отсюда и нашей славяно-русской Библией, с другой стороны. Для уяснения этой разницы необходимо знать, что древние евреи делили свои книги не столько по однородности их содержания (как LXX и славяно-русский), сколько по степени их значения и важности. В этом смысле они все ветхозаветные книги делили натри группы: «закон» («тора»), «пророки» («небиим») и «агиографы» («кетубим»), подчеркивая особенно значение двух первых групп, т. е. «закона» и «пророков» (Mt 5:17; Mt 7:12; Mt 22:40).
У нас же теперь вслед за LXX переводчиками и Вульгатой принято другое деление, по характеру самого содержания ветхозаветных книг, на четыре следующие группы: 1) книги законоположительные; 2) исторические; 3) учительные и 4) пророческие. Такое расположение и деление книг в еврейской и славяно-русской Библиях всего виднее будет из следующей таблицы:
Еврейская Библия
Славяно-русская Библия
Пятикнижие
Пять первых книг Ветхого Завета, имеющих одного и того же автора — Моисея, представляли, по-видимому, сначала и одну книгу, как об этом можно судить из свидетельства кн. Второзакония, где говорится: «возьмите сию книгу закона и положите ее одесную ковчега завета» (Dt 31:26). Тем же самым именем «книги закона», или просто «закона», обозначались пять первых законоположительных книги в других местах Ветхого и Нового Завета (1R 2:3; 2R 23:25; Ps 18:8; Is 5:24; Mt 7:12; Mt 11:13; Lc 2:22 и др.).
Но у раввинов уже со времен глубокой древности существовало и другое, несколько своеобразное обозначение этой «торы» (закона), как «пять пятых закона», чем одновременно доказывается как единство Пятикнижия, так и состав его из пяти различных частей. Это пятичастное деление, по-видимому, окончательно определилось к эпохе перевода LXX переводчиков, где оно получает уже полное признание.
Наше современное слово «Пятикнижие» представляет буквальный перевод греческого — πεντάτευκος от πέντε — «пять» и τευ̃κος — «том книги». Это деление вполне точно, так как, действительно, каждый из пяти томов Пятикнижия имеет свои отличия и соответствует различным периодам теократического законодательства. Так, напр., первый том представляет собой как бы историческое к нему введение, а последний служит очевидным повторением закона; три же посредствующих тома содержат в себе постепенное развитие теократии, приуроченное к тем или иным историческим фактам, причем средняя из этих трех книг (Левит), резко различаясь от предыдущей и последующей (почти полным отсутствием исторической части), является прекрасной разделяющей их гранью.
Все пять частей Пятикнижия в настоящее время получили значение особых книг и имеют свои наименования, которые в еврейской Библии зависят от их начальных слов, а в греческой, латинской и славяно-русской — от главного предмета их содержания.
Книга Бытия содержит в себе повествование о происхождении мира и человека, универсальное введение к истории человечества, избрание и воспитание еврейского народа в лице его патриархов — Авраама, Исаака и Иакова. Кн. Исход пространно повествует о выходе евреев из Египта и даровании Синайского законодательства. Кн. Левит специально посвящена изложению этого закона во всех его частностях, имеющих ближайшее отношение к богослужению и левитам. Кн. Числ дает историю странствований по пустыне и бывших в это время счислений евреев. Наконец, кн. Второзакония содержит в себе повторение закона Моисеева.
По капитальной важности Пятикнижия св. Григорий Нисский назвал его истинным «океаном богословия». И действительно, оно представляет собою основной фундамент всего Ветхого Завета, на который опираются все остальные его книги. Служа основанием ветхозаветной истории, Пятикнижие является базисом и новозаветной, так как оно раскрывает нам план божественного домостроительства нашего спасения. Поэтому-то и сам Христос сказал, что Он пришел исполнить, а не разорить закон и пророков (Mt 5:17). В Ветхом же Завете Пятикнижие занимает совершенно то же положение, как Евангелие в Новом.
Подлинность и неповрежденность Пятикнижия свидетельствуется целым рядом внешних и внутренних доказательств, о которых мы лишь кратко здесь упомянем.
Моисей, прежде всего, мог написать Пятикнижие, так как он, даже по признанию самых крайних скептиков, обладал обширным умом и высокой образованностью; следовательно, и независимо от вдохновения Моисей вполне правоспособен был для того, чтобы сохранить и передать то самое законодательство, посредником которого он был.
Другим веским аргументом подлинности Пятикнижия является всеобщая традиция, которая непрерывно, в течение целого ряда веков, начиная с книги Иисуса Навина (Jos 1:7.8; Jos 8:31; Jos 23:6 и др.), проходя через все остальные книги и кончая свидетельством самого Господа Иисуса Христа (Mc 10:5; Mt 19:7; Lc 24:27; Jn 5:45-46), единогласно утверждает, что писателем Пятикнижия был пророк Моисей. Сюда же должно быть присоединено свидетельство самаритянского Пятикнижия и древних египетских памятников.
Наконец, ясные следы своей подлинности Пятикнижие сохраняет внутри самого себя. И в отношении идей, и в отношении стиля на всех страницах Пятикнижия лежит печать Моисея: единство плана, гармония частей, величавая простота стиля, наличие архаизмов, прекрасное знание Древнего Египта — все это настолько сильно говорит за принадлежность Пятикнижия Моисею, что не оставляет места добросовестному сомнению.8
21:8 Или: восстанови, Господи, нарушенное грехом единение (с Тобой) народа Твоего; здесь используется евр. кафар - см. примеч. «б» к Лев 1:4.
21:12 Предъявляемое к пленнице требование остричь голову, как и остальные требования, возможно, было знаком того, что она порывает с прошлой жизнью и обычаями, готовясь быть сопричисленной к народу Господнему. Уже одно это может говорить о том, что город, где она жила, находился за пределами земли ханаанской и не относился к числу тех городов, жители которых подпадали под заклятие, т.е. истребление (см. 20:15).
21:22 Или: на столбе; то же в ст. 23.
21:23 Букв.: проклятие Божье (на всяком)… - вероятно, имеется в виду, что не одно лишь повешение было следствием проклятия - оно, как и потеря права на жизнь, лежит на каждом нарушителе Закона Божьего. По мнению некоторых комментаторов, слова «проклятие Божье» могут пониматься как «оскорбление Бога», наносимое Ему всякий раз, когда обезображенное тело человека, созданного по образу Божьему, выставляли всем напоказ. Такое унижение (хотя бы и преступника) имело свои пределы. Тело требовалось захоронить, чтобы приостановить осквернение всего того, что его окружало. И дело здесь главным образом не в том, что оно разлагается, а в том, что оно, продолжая напоминать о преступлении и наказании, символически переносит это и на всю страну.
22:9 Букв.: станет святыней (весь урожай), т.е. будет отобран у тебя в пользу Святилища.
22:12 Евр. цицит - пучок из нитей, кисть; кисти эти пришивались на углах сшитого из цельного куска ткани одеяния.
22:18 Здесь, как и в 21:18, говорится о физическом наказании, хотя ограничение количества ударов до «сорока без одного», вероятно, было учреждено в более поздние времена.
22:19 Шекель - мера стоимости, эквивалентная стоимости 11,5 г серебра.
23:1 Букв.: открывая (т.е. поднимая) подол одежды своего отца.
23:2 Букв.: войти, т.е. стать членом общины, что было связано с особым призванием израильтян: быть представителями и особым достоянием Господа на земле (ср. Исх 19:6). Личности, отмеченные в первых стихах этой главы, лишались права участия в религиозных обрядах. Внешние аспекты религиозной жизни им были недоступны, но, как видно из последующей истории Израиля, евнухи тоже могли получать благословения в их духовной жизни (Ис 56:4).
23:11 См. Лев 15:16.
23:19 а) Букв.: Дом.
23:19 б) Букв.: плату за пса.
24:1 Или: письмо.
24:8 Или: серьезного кожного заболевания; см. Лев 13; 14.
25:6 Букв.: имя; то же в ст. 7.
25:10 Букв.: домом.
26:7 См. примеч. к Исх 3:9.
26:12 В дополнение к тем десятинам, которые израильтяне регулярно отдавали левитам, десятины, выделяемые каждый третий год, были предназначены для нуждающихся в каждом городе и селении Израиля. Вероятно, эти десятины помещались в особые хранилища у ворот города.
26:13 Букв.: согласно всей Твоей заповеди; см. примеч. к 6:1.
27:3 Или: Наставления; см. примеч. к 1:5, то же и в ст. 8 и 26.
27:16 Или: относится с пренебрежением.
28:14 Букв.: не ходи вслед иных богов; см. примеч. к 6:14.
28:20 Масоретский текст: Меня.
28:22 а) Так в Вульгате, масоретский текст: мечом.
28:22 б) Значение этих слов не вполне ясно.
28:25 Друг. чтение: презирать будут тебя.
28:58 Или: Наставления; см. примеч. к 1:5.
28:69 а) Или: слова.
28:69 б) Здесь говорится не о другом Союзе / Завете в дополнение к тому, что был заключен у Хорива (Синая), а скорее, о подтверждении прежде заключенного и об обновлении условий Союза в связи с изменением обстоятельств - вступлением израильтян в Ханаан.
…И там, если станете искать Господа, Бога вашего, - только тогда сможете найти Его, если возжелаете того всем сердцем своим и всей душою своей (4:29).
Второзаконие - это дошедший до нас через тысячелетия древний текст, по сути запись того, что престарелый Моисей лично (и фактически от первого лица) в последний раз сказал собравшимся перед ним израильтянам. Об этом мы узнаем из первой же фразы в этой книге: «Вот слова, с которыми обратился Моисей ко всему народу Израиля в пустыне, за Иорданом», то есть непосредственно перед торжественным входом израильтян в ханаанскую землю. Обстоятельства, в которых прозвучали эти слова, определенно отражаются на всем содержании книги. Говорящий на виду у всех - он уже не где-то на заднем плане, как в большинстве других частей Пятикнижия. Он обращается прямо к живой аудитории, включающей в себя не только тех древних слушателей, о которых идет речь в тексте, но и нас - слушателей современных.
Моисей использует последнюю возможность, чтобы приготовить как собравшихся перед ним людей, так и стоящих за ними, к новой жизни в стране, которую они получают во владение. А так как ему самому не суждено войти вместе с народом в ту страну, он хочет убедиться в том, что народ этот не забыл о своем Завете, Союзе с Богом. Ради этого Моисей произносит перед собравшимися и тщательно объясняет Божественные законы и наставления; и ради того же, по завершении его речей, они были записаны и составили эту книгу.
Русское название книги «Второзаконие» пришло к нам из Септуагинты, древнего греческого перевода Ветхого Завета, где еврейское выражение мишне ха-тора (17:18), означающее, собственно, «копия этого закона / наставления», было переведено как «второй закон» и этими словами была названа книга, но это название оказалось ошибочным: Второзаконие не содержит в себе второго закона. В книге дается толкование Закона Божьего, объявленного на Синае, и делается это уже для второго поколения израильтян, вышедших из Египта.
Во все века христиане и иудеи считали, что Второзаконие написал Моисей. (Речь идет о главах, содержащих законы, установления и их толкование.) И в наши дни это убеждение опирается на проходящее через книгу красной нитью богословское понятие о Союзе-Завете, на заявления самой книги о Моисее как авторе, а также на свидетельства писателей Нового Завета. Согласно иудейской традиции, запись о смерти Моисея была сделана Иисусом Навином.
Во Второзаконии голос Моисея, провозгласившего наказы, заповеди, законы и установления, в известной степени неотделим от голоса Самого Бога. Вот почему оправдано продиктованное Моисеем требование: ничто в будущем не должно быть добавлено к сказанному и ничто не может быть изъято из него (4:2). Следовательно, мы имеем дело с безусловно авторитетным текстом, с серией речей, которые, согласно пониманию того, кто их произнес, уже имели статус «Торы», то есть Наставления, полученного от Бога. Так Второзаконие впервые вводит в Священном Писании концепцию канона - связанной, непреложной части богодухновенных книг.
По мнению многих внимательных и вдумчивых читателей, в этой книге Моисея слились воедино и слова пророка из пророков, и речи великого законодателя, и его своеобразный «дневник», и наконец его трогательная лебединая песнь.